когда говорил о том, что нельзя бить лежачего. Муж Лауры прожил с ней только год, и теперь ему нечего предложить ей, так же, как и ей ему. Я ничего не отниму у него. Ему просто не на что больше рассчитывать. Наиболее верное решение этого вопроса —- предоставить право выбора самой Лауре. А она готова была уже это сделать, но я уклонился. Теперь я снова должен был предоставить ей возможность решить. Если же она не захочет меня видеть, то мне придется забыть ее. И все же возможность выбора я должен ей предоставить.
Я прошел по коридору к телефонной кабине. Мне сразу же удалось найти номер телефона Лауры, потому что я догадался искать его на имя Бруно Фанчини. Я набрал номер, и Лаура тотчас же сняла трубку, как будто она сидела у телефона в ожидании моего звонка.
— Кто говорит? — тихо спросила она.
Я попытался представить себе комнату, из которой она говорит, и насколько близко находится от нее муж.
— Дэвид, — ответил я.
— О, вот это неожиданность. Как это вам удалось разыскать мой номер телефона?
— У меня находится ваша брошь.
—- Не может быть, она же лежала у меня в сумочке.
— Это не гак. Вы забыли ее на столике. Я нашел ее сразу же после вашего ухода.
— Кошмар! Я ведь совершенно не заметила.
— Как теперь мне поступить с ней? — спросил я.— Послать вам ее по почте или занести самому? Я сделаю так, как вы захотите.
Наступила долгая пауза. Я слышал в трубке дыхание Лауры.
— Алло, сказал я. — Вы слушаете?
— Конечно. Я просто размышляю. Вы можете сделать мне -одно одолжение?
— Какое?
— Переложите на минутку трубку к вашему сердцу.
— Нет, этого я не сделаю, сказал я. Мне не хотелось. чтобы она знала, как сильно оно бьется, хотя я и подозревал; что эго ей и без того уже известно.
— А разве это не называется бить лежачего?
— Да, и раз вы уже об этом заговорили, то я должен сказать, ч то я изменил свое отношение к этой поговорке. В будущем я буду поступать так же, как и вы.
— Но это ведь не спортивно?
— Мне это теперь безразлично.
— В таком случае моя брошь слишком ценна, чтобы доверить ее поч те. Как вы считаете?
Это ваша брошь, значит, вам и решать,— сказал я, пытаясь вложить в свой голос металл.
— И все же мне кажется, что лучше не посылать брошь по почте.
— Тогда я привезу ее вам.
— О, нет. Этого мне не хотелось бы. Где вы живете, Дэвид?
— Виа Карнина, дом 23, сразу же за театром «Ла Скала», нижний этаж.
— Я приеду за брошью завтра около семи часов, Дэвид.
— Только у меня слишком просто,— сказал я.— Но, как хотите.
— Итак, до завтра,— сказала ,она.— Спокойной ночи, Дэвид.
— Спокойной ночи.
На следующий день утром я водил по собору одну пожилую американскую пару. Они оказались очень милыми людьми и щедро отблагодарили меня за труды.
Едва отъехал их автомобиль, как. ко мне подошел Торчи.
— Очень рад, что ваши дела процветают, синьор Дэвид,— сказал он с дружеской улыбкой.— Как будто два последних дня были очень удачными для вас.
— Согласен,— сказал я, возвращая ему пятьсот лир.— Благодарю за заем. Эти деньги принесли мне счастье.
— Вы что-нибудь решили в отношении броши? Я могу отдать вам за нее деньги через час.
