— Да, мисс, благодарю вас.
В действительности он совершенно не думал об этом, когда шел на кухню, наиболее знакомое место из всех помещений в доме. Еще два месяца назад здесь была пятнадцатилетняя горничная, которая ему сильно нравилась, но она ушла работать на фабрику в Ридинге. Сид знал кухарку, ее острый язык и крутой нрав. Он подсознательно сжался, опасаясь как бы она не начала вслух жалеть его, потому что он уже понял, жалость его оскорбляет.
Но кухарка посмотрела в его сторону и сердито заявила:
— Еще бы десять минут, и ты бы ничего не получил, кроме холодных тостов!
— Простите, я проспал…
— Для первого раза я тебя накажу… Ты сам знаешь, где взять нож и вилку. Освободи-ка себе местечко на уголке стола.
— Сейчас…
Сид послушно выполнил ее распоряжение, прислушиваясь к тому, как кухарка разбивает яйца над сковородой. Скоро аппетитно запахло беконом, и Сид почувствовал, что он умирает от голода. Почему-то это ему казалось не только странным, но даже неприличным. К тому времени, как перед ним появилась яичница с колбасой и беконом, у него разыгрался воистину волчий аппетит. А когда кухарка поставила перед ним тарелку с мягким ситным и большой кусок свежесбитого деревенского масла, Сид просто застонал от удовольствия. Он ел быстро, хотя отлично сознавал, что находится не в общей столовой, где обедает обслуживающий персонал, так что тут нужно и вести себя должным образом.
Он закончил есть в тот момент, когда на кухне появилась сестра миссис Гейл.
— Во всяком случае он не потерял аппетита, — с явным одобрением сообщила кухарка.
Сид вскочил.
— Мистер Гейл во дворе, — сказала Кэтлин. — Он хотел видеть тебя.
— Да, мисс, большое спасибо! — поблагодарил Сид.
Он был рад выскочить из кухни. Назад он не оглядывался, будучи уверенным, что обе женщины смотрят на него через кухонное окно. Путь оттуда через садик на конный двор показался ему бесконечным. Он затруднился бы сказать, о чем он думает. Он испытывал странную боль, не в силах ни на минуту позабыть о своей потере, но все же резкость страшной картины потускнела. И сейчас, пожалуй, больше всего его мучило сознание того, что он уже больше никогда не сможет посмотреть на мир прежними глазами.
Во дворе находилось четверо рослых незнакомых мужчин. Надо сказать, что крупные люди редко бывали во дворе, разве что иногда приезжали владельцы лошадей со своими гостями. Сид узнал в одном из них полицейского, который расспрашивал его ночью. Сейчас он разговаривал с мистером Гейлом.
Мистер Гейл стоял, расставив ноги, повернувшись спиной к тому стойлу, где были найдены убитыми Сильвер и отец Сида. Было хорошо видно, что внутри работают люди. Солома, заполнявшая угол, была полностью выброшена, а все вещи из стойла аккуратно разложены на кирпичной кладке, огороженной таким образом, что на нее никто не мог наступить. Среди седел, уздечек, инструментов и прочих вещей, которые находятся в каждом стойле, но о наличии которых как-то не задумываются, была и пара старых сапог. Это были сапоги его отца.
И снова слезы навернулись на глаза Сида. Мистер Гейл посмотрел на него через плечо, и высокий детектив перестал разговаривать. В одно мгновение все глаза уставились на Сида. В стойлах не оставалось ни одной лошади. Сиду никогда не приходилось здесь бывать в такое время, он обычно вместе с остальными конюхами тренировал коней на пустоши.
Непривычная обстановка еще усиливала чувство необычности.
— Доброе утро, сэр, — выдавил из себя Сид.
— Доброе утро, Картрайт, — деловито ответил мистер Гейл. — Ты ведь помнишь старшего инспектора Хупера, не так ли?
— Да, сэр. Доброе утро, сэр.
— Доброе утро, Картрайт, — повторил офицер.
У него был мясистый красный нос, который наводил на мысль, что Хупер не дурак выпить. Глаза у него были светло-голубого цвета, довольно, маленькие, со множеством красных прожилок.
— Спал хорошо?
— Да, спасибо.
— Помнишь, о чем я просил тебя прошлой ночью?
— Да.
— Я уверен, что ты хочешь помочь нам как можно скорее поймать этих дьяволов, — сказал старший инспектор. — Ты ничего больше не припомнил?
— Нет, — без колебания ответил Сид. — По пути от дома мистера Гейла я все время думал. Я уверен, что рассказал вам обо всем.
— Ты того человека не узнал?
— Нет.
