Дафния подняла руки вверх, показывая, что она безоговорочно капитулирует и спустила вниз поджатые ноги. Кэтлин вскочила с пуфика и оправила платье. Она даже ухитрилась бросить на себя взгляд в зеркало, висящее над камином, и провести руками по пылающему лицу в надежде уничтожить излишний жар.
Гейл пошел к двери.
— Хеллоу, Лайонел, входите!
— Не посчитайте, что у меня сдали нервы, — заговорил Лайонел. — Но я хотел бы с вами поговорить, если вы найдете для меня пять минут.
Он прошел за Гейлом в комнату, увидел в первую очередь Дафнию, затем Кэтлин. Он им слегка поклонился.
— Добрый вечер.
— Хеллоу, — мистер Фолей, — ответила Дафния. — Мне кажется, вы не знакомы с моей сестрой Кэтлин, не так ли?
— Нет…
Он смешался, потом улыбнулся и вторично поклонился:
— Как поживаете?
Он более внимательно посмотрел на девушку, и создалось впечатление, что на какое-то мгновение она заставила его позабыть о всех своих неприятностях, но уже через минуту он искал глазами Гейла.
— Что вы будете пить? — спросил тот.
— Э-э, виски с содовой, благодарю вас, — ответил Лайонел и сразу же разразился несвязной речью:
— Я оставил Шустринга снаружи. Скажите, нельзя ли его отвести сразу в конюшню? Если, конечно, найдется свободное стойло…
Он окончательно растерялся и неловко замолчал, глядя с несчастным видом на Дафнию, как будто бы предполагал в ней своего противника. У Дафнии на лице появилось изумленное выражение. Кэтлин с трудом сдерживала улыбку. Только Гейл остался совершенно невозмутимым.
— Да, конечно,
— Я уезжаю на пару недель в Лондон, это только что выяснилось, — пустился в объяснения Лайонел. — Так что за ним просто некому ухаживать. Может быть, мне сразу же его устроить в конюшне?
— Я пойду вместе с вами, — сказал Гейл. — Он подмигнул Дафнии и Кэтлин, когда они двинулись к боковой двери. Дафния в ответ состроила ему смешную гримасу. Кэтлин смотрела в спину Лайонелу Фолею, и когда за ними закрылась дверь, задумчиво сказала:
— Ну, этот знает, чего хочет.
— У меня неприятное чувство, что на Джона производит впечатление то, что Лайонел принадлежит к здешней знати, — покачала Дафния головой, подходя к маленькому бару, чтобы смешать себе коктейль.
— Мне необходимо что-нибудь выпить… И потом Джон воображает, что имя Фолеев еще что-то значит в мире конских бегов, в то время как в действительности оно равнозначно сплошным неудачам. Ну, да ладно, будем надеяться, что в конечном итоге все закончится благополучно. В крайнем случае, затея Джона обойдется нам в стоимость содержания одной лошади…
— Скажи, эта лошадь действительно стоящая? — поинтересовалась Кэтлин, раскрывая сумочку, чтобы напудрить лицо.
— Я как-то не уверена, думает ли Джон на самом деле так или же ему просто хочется так думать. Но внешне этот Шустринг весьма красив. Впрочем, самые красивые лошади очень часто заканчивают дистанцию последними. Дорогая, здесь много гримировки, желания пустить пыль в глаза. Лайонел принадлежит к обедневшей аристократии — у него озлобленная мать и огромный дом, который, разумеется, уже столько раз закладывался и перезакладывался, что они не в состоянии потратить на приведение его в порядок ни одного пенни. И полковник Мэдден, положение которого не лучше. Он живет в коттедже для садовника, потому что они с сестрой действуют друг другу на нервы.
— Что за ерунда такая! — пробормотала с рассеянным видом Кэтлин, занятая в данный момент приведением в порядок своего лица.
Дафния улыбнулась.
— Уж если быть вполне откровенной, то после смерти жены полковник все время заводит себе молоденьких приятельниц, которые остаются у него на ночь. Леди Фолей не потерпела бы такого безобразия в своем доме, вот он и перебрался в садовый коттедж. И дочь свою он забрал из Фолей-Холла. Впрочем, она и сама ненавидит его запустение.
— Знаешь, а мне этот полковник понравился. И даже очень, — с сожалением произнесла Кэтлин.
— Он всем нравится. Джон уверяет, что он превосходно вынюхивает всякого рода сплетни и слухи, касающиеся беговых лошадей, и таким образом добывает себе средства для существования… Все это довольно трагично и сложно для Лайонела.
— Мне его жалко, он выглядит таким беспомощным.
— Как раз этого-то я и боюсь, — вздохнула Дафния. — Но так или иначе, мне приходится улыбаться и разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку. Знаешь, пригласим-ка мы его обедать с нами, хотя он, наверняка, не останется.
— Давай поспорим, что останется? — весело сказала Кэтлин.
Когда через десять минут мужчины вернулись, у Лайонела был менее пришибленный вид, а Джон грубовато-добродушно заявил:
