оставалось лишь сорвать плод, как только он созреет.
Георг Уерендер, мгновенно посеревший, почти лишился чувств.
— Я еще всего не знаю, — сказал Роджер Турнбалу, — но теперь мы на правильном пути. Ева молчит как рыба: я думаю, что она страшно напугана. По всей видимости, Ребурн женился на ней, чтобы помешать ей свидетельствовать против него, потому что по закону жена не может свидетельствовать против мужа. Уерендер отказывается говорить. Они собирались убить Марка вместе с молодой женщиной и оставить Темби выкарабкиваться с этими двумя трупами.
Со всеми его заслугами и показаниями против него Темби совершенно созрел для виселицы, как цыпленок для печки.
Турнбал дружески хлопнул своего товарища.
— Иди скорей и расскажи все это помощнику комиссара, и он, может быть, представит тебя к награде.
— Подожди секунду, — со смехом возразил Роджер, — сейчас же побегу… А потом я хотел бы провести маленький разговор с Ребурном прежде чем повидаю Чартворда.
В этот момент дверь отворилась, и показалась красная физиономия вестового.
— Инспектор Вест, сэр… Помощник комиссара вас ждет. Он нагнулся, чтобы пробормотать конфиденциальным тоном: — В его кабинете Ребурн.
Роджер помчался.
Сэр Гай Чартворд, сидевший за грудой бумаг за своим письменным столом, курил трубку, укутанный сизым дымом. Напротив него, очень подтянутый и прямой, сидел в кресле Пол Ребурн с парой свежих кремовых перчаток в руке. Серебряная тросточка лежала возле него, и он, улыбнувшись с видом совершенного благодушия, сделал дружеский жест инспектору, но даже не попытался встать с места.
— А, Вест! — сказал Чартворд. Он остановился, чтобы посмотреть на выражение лица своего подчиненного, и, не увидев ничего, кроме спокойствия и безразличия, продолжал театральным тоном:
— Мистер Ребурн желает сделать заявление.
— Заявление? Очень хорошо, — безразлично проговорил Роджер.
Ребурн приблизился небрежной походкой.
— Я прежде всего желаю рассеять недоразумение, инспектор Вест. Я теперь понимаю, что наше поведение вам показалось подозрительным. Это вполне естественно. На вашем месте я поступил бы так же. — Ребурн краем глаза смотрел на Роджера и, не обнаружив никакой реакции на свои слова, продолжал:
— Я должен еще сказать, чтобы вы лучше поняли меня, что этот Темби в течение нескольких лет вымогал у меня деньги. Однажды, это было много лет тому назад, Уерендер учинил небольшое мошенничество на бегах, прячась за моим именем и моей репутацией. Я хорошо знал Георга и простил ему: теперь я вижу, до какой степени был наивен. Короче говоря, Темби, который работал на Уерендера, воспользовался всем этим, чтобы выкачивать из меня деньги. И в конце концов он снова пришел, чтобы продолжать свой шантаж, только в еще большем размере. На этот раз он требовал очень крупную сумму.
— На каком же основании он хотел заставить вас платить эти деньги? — осторожно спросил Роджер.
Ребурн улыбнулся.
— На том простом основании, что Ева Франклин давала ложные показания в суде: она не была свидетельницей того происшествия в лесу, в Клепем Коммон.
Вест и Чартворд должны были упасть в обморок от такого заявления. Или Ребурн был жертвой заранее рассчитанного удара, или он был преступным гением!
Ребурн глубоко вздохнул.
— Все это составляло часть плана Темби. О! Это было отлично состряпано… И я, как дурак, попался в его сети. Я любил Еву и женился на ней на прошлой неделе. Вы теперь понимаете весь его гнусный план? Вернее, их план. Они пришли к Еве, до смерти запугали ее, заставили говорить неправду перед судом. Даже — я поверил в то, что она говорила! А потом, когда Ева стала миссис Ребурн, они решили, что могут заставить меня платить им до моего последнего дыхания!
Роджер вытер лоб; Чартворд посылал к потолку клубы дыма и не говорил ни слова.
— А почему Уерендер пытался убить вашу жену? — тихим голосом спросил инспектор Вест.
— Да потому, что она, будучи сильно влюблена в меня, рассказала бы мне про все их проделки, рассказала бы мне всю правду. Я же немедленно обратился бы в полицию, и Уерендера с Темби арестовали бы.
Арестантская логика! Инспектор усмехнулся: согласился бы Георг Уерендер, даже если ему будет заплачено, просидеть в тюрьме долгие годы, не сказав ни слова?
А между тем Ребурн находился тут, сидя в кресле, с перчатками и тростью в руке, совершенно спокойный…
Телефонный звонок прервал нить его размышлений. Чартворд снял трубку, переменился в лице и переспросил резким тоном:
