— Даже с этим ножом у вас нет никаких шансов против Бруклина, — попытался убедить его Беккер.
— А если мы все втроем отправимся к доктору, у нас не будет ни единого шанса остановить мерзавца. Дом нужно обыскать. А вы — идите! Я скоро к вам присоединюсь. Обещаю.
Джоуи застонал.
— Мы не можем ждать.
Эмили посмотрела на мальчика, потом на отца.
— Эмили, если ты так хочешь остаться, я буду вынужден уйти, дабы не подвергать тебя опасности. Тогда все усилия Джоуи пропадут даром.
— У нас нет времени! — повторил Беккер и выбежал на крыльцо, неся на руках тяжело дышащего мальчика.
Эмили не отрывала взгляда от отца. Потом девушка повернулась и увидела, что Беккер уже припустил по улице.
— Я люблю тебя, папа.
И Эмили кинулась следом за констеблем.
В доме воцарилась тишина. Единственным звуком, который слышал Де Квинси, было бешеное биение его сердца. Когда он закрыл дверь, стало совсем темно — в занавешенные плотными шторами окна солнечный свет почти не проникал. Он почувствовал себя совершенно беззащитным, и нож в руке не придавал уверенности. Чтобы успокоить нервы, Де Квинси достал бутылочку с лауданумом и сделал большой глоток.
Опиум разлился теплом по телу и сразу же обострил все чувства. Тени, казалось, сгустились. Колеса проезжающего по улице экипажа застучали совсем рядом, как будто дверь была открыта. Де Квинси поднял с пола замеченные еще раньше свечу и коробок спичек. Во времена его молодости зажечь свечу возможно было только при помощи огнива: кремнем били о кресало, и вылетающие искры поджигали сухой трут, например солому. Недавно изобретенные так называемые шведские спички пока еще казались Де Квинси каким-то чудом: подумать только, можно получить пламя, просто чиркнув этой маленькой палочкой о шершавую поверхность. Первые спички, загораясь, распространяли сернистый запах тухлых яиц, но к настоящему моменту этот изъян был устранен. Однако, когда Де Квинси зажег спичку, он почувствовал отчетливую вонь испорченных яиц, характерную для старых образцов, и отшатнулся.
Он быстро запалил свечу и потушил спичку.
«Не отравился ли я?!»
Он задержал дыхание и ждал, когда накатят головокружение и тошнота. Но проходили секунды — и ничего. Голова немного кружилась, но причиной тому был, скорее всего, элементарный страх. Де Квинси начал дышать и почувствовал себя лучше.
«А что, если эта вонь должна предупреждать Бруклина о том, что кто-то проник в дом, взял спички и зажег свечу?»
Если такова и была задумка, она должна оказаться эффективной, поскольку свеча тоже испускала специфический запах. От свечей высокого качества, производимых из пчелиного воска, исходило благоухание, а дешевые, из животного жира, этим самым жиром и смердели. Эта свеча пахла почти так же скверно, как и спичка. Почему? Ведь доходы Бруклина вполне позволяли ему приобретать хорошего качества свечи и спички. Почему же он этого не делает?
Руки Де Квинси тряслись от возбуждения, и пламя неровными отблесками играло на стенах. Он направился в комнату, расположенную справа от входа. Последний раз он был в этом доме пятьдесят два года назад, но впечатление создавалось такое, будто здесь ничего не изменилось. В комнате, в которую он заглянул, так же как и полвека назад, не было мебели. В те далекие беспросветные зимние ночи он спал прямо на холодном полу, ноги его во сне подергивались, и от этого он постоянно просыпался.
Нынче пол был еще более грязный, весь перепачканный сажей. В дальнем конце комнаты виднелись округлых очертаний пятна — прежде там явно что-то стояло. Очевидно, эти самые предметы и вывезли из дома завернутыми в одеяла.
Остерегаясь новых ловушек, Де Квинси вернулся в коридор и зашел в комнату напротив. Полвека тому назад здесь размещался рабочий кабинет таинственного владельца дома. По всему городу у него было несколько таких домов, и он постоянно менял места обитания. Здесь он каждое утро работал по нескольку часов над какими-то важными юридическими документами. Порой он ел выпечку, а крошками дозволял наслаждаться юному Де Квинси.
В комнате имелся маленький столик, на котором стояла керосиновая лампа, а рядом расположился деревянный стул с прямой спинкой. Возле стола на полу возвышалась стопка книг — книг, обескураживающе знакомых.
Де Квинси при помощи ножа поддел стекло, снял его с лампы и поднес свечу, намереваясь запалить фитиль.
И застыл, когда пламя устремилось к фитилю. Его буквально мороз продрал.
Он вспомнил слова Беккера: «Это ловушка. Возможно, есть и другие. Будьте осторожны, старайтесь ничего не трогать».
Фитиль был практически идеально белым. Новым.
Сама лампа казалась тяжелее обычного. Внутри не плескался керосин. Да и характерного его запаха Де Квинси не ощущал.
Очень осторожно он опустил лампу обратно на стол, свечу поставил на пол и открутил крышечку, через которую заправлялось горючее.
Де Квинси сунул в отверстие палец, и по лбу у него заструился пот. Внутри находилась мелкозернистая субстанция. Он поднял руку к глазам и
