— То же самое, что обнаружили мы.
— Два, — вдруг произнес Райан.
— Что?
— Уильямс совершил два убийства.
Инспектор перевернул страницу, и глазам его предстали строки, описывающие новые ужасы: случившееся двенадцать дней спустя зверское убийство хозяина таверны, его жены и служанки.
— Посмотрите на фамилию владельца таверны, — сказал констебль.
— И что с ней?
Беккер ткнул в строчку на странице.
— Джон Уильямсон.
— И? — спросил Райан.
— Убийцу звали Джон Уильямс, а жертву второй резни — Джон Уильямсон.
Инспектор в растерянности уставился на Беккера.
— Джон Уильямс. Джон Уильямсон. Как будто они родственники. Вроде как отец убивает сына.
— Это наверняка совпадение, — заявил Райан. — Комиссар непременно упомянул бы о том, что между убийцей и жертвой существует родственная связь. Кроме того, в нашем случае это невозможно. Уильямс по возрасту вполне мог бы быть сыном хозяина таверны, но никак не отцом. Нет, это не имеет смысла. Лучше взгляните, в каких подробностях этот Де Квинси описывает совершенные убийства.
«Служанку убийца застал стоящей на коленях: она натирала графитом каминную решетку. Покончив с этим поручением, она принялась за другое и стала заполнять очаг углем и растопкой… Миссис Уильямсон, вероятно, не видела вошедшего, поскольку стояла спиной к двери. Ее-то, до того как его заметили, Уильямс и сразил сокрушительным ударом по затылку; этот удар, нанесенный ломиком, раздробил едва ли не половину черепа. Миссис Уильямсон упала; шум ее падения привлек внимание служанки — вот тогда-то у нее и вырвался крик… крикнуть во второй раз она не успела; убийца, взмахнув своим орудием, расколол ей череп с такой силой, что осколки врезались в мозг. Обе женщины были несомненно мертвы — и продолжать душегубство попросту не имело смысла… однако убийца немедля принялся перерезать обеим глотки. …Служанка, стоявшая на коленях, так и не успела разогнуться — и подставила голову ударам без сопротивления; после чего негодяю оставалось только откинуть ей голову, чтобы обнажить горло».
— Я словно сам там побывал, — негромко поделился своими ощущениями Беккер. — Сорок три года прошло, а этот Любитель Опиума пишет об убийствах так, как будто все случилось вчера.
— Он испытывает радость, описывая кровавую бойню. — Райан схватил книгу и порывисто вскочил на ноги. — Нам нужно с ним поговорить.
— С кем? С Де Квинси?
На лестнице послышались шаги, а через секунду полицейские увидели владельца книжной лавки — он оделся для воскресной службы, а в руке держал псалтырь.
— Вы сказали, он был здесь в субботу? — уточнил Беккер.
— Да. Сидел вон в том кресле. Не очень-то ему было хорошо. Лоб у него блестел от пота. Сидел вроде спокойно, но безостановочно болтал ногой. Вероятно, ему требовалось принять лауданум. Но его дочь периодически приносила чай, и он смог ответить на все вопросы покупателей. И, должен признаться, продал много книг. Кстати, вы собираетесь купить эту, которую так ужасно изуродовали?
— Со скидкой для служителей закона.
— Разве кто-то говорил про скидку?
Райан положил на стол половину от стоимости книги.
— Вам известно, куда он направился?
— Ну, я знаю, что живет он в Эдинбурге.
— Уехал в Шотландию? Нет!
— Но у меня сложилось впечатление, что ближайшую неделю они с дочерью проведут в Лондоне.
— Где? — продолжал расспросы Райан.
— Не имею представления. В отличие от вас, полицейских, — язвительно заметил старик, окинув пренебрежительным взглядом потертое пальто инспектора, — я не интересуюсь личными делами других людей. Возможно, его издателю что-нибудь известно.
— Где нам искать этого издателя?
— Адрес можно обнаружить в книге, за которую вы требуете скидку. Но если хотите поговорить с Де Квинси в ближайшее время, думаю, этот адрес вам не поможет.
