вернуться в свои лачуги до того, как желтый туман снова накроет город, а убийца, возможно, выйдет на улицы, чтобы повторить чудовищное преступление.
— Ты же знаешь, тогда произошли два убийства, — сказала женщина в лохмотьях.
— Какие еще убийства? — спросила Маргарет.
На левой щеке у нее остался шрам от полученного давным-давно ожога, и Маргарет выработала привычку отворачиваться от собеседника во время разговора.
— Ну как же, убийства на Рэтклифф-хайвей! Ты разве не слышала? Об этом только и говорят на улицах.
Упоминание об убийствах на Рэтклифф-хайвей так напугало Маргарет, что она едва не выронила котелок, который передала ей женщина.
— Нет, я не выходила на улицу, — быстро произнесла она. — Но ведь эти убийства произошли много лет назад. Почему люди вдруг заговорили о них?
— Из-за того убийства, что случилось в субботу вечером, — сообщила другая нищенка, протягивая свой котелок.
— Какое убийство?
— Ты и правда не слышала? Это снова произошло в районе Рэтклифф-хайвей. В лавке, торгующей всякими вещами для моряков: носки там, кальсоны, белье и все такое. Все было как и в прошлый раз, только больше народу. Сразу после закрытия пятерых человек убили: размозжили им головы и перерезали глотки.
— Нет, — прошептала Маргарет.
— Мой дед помнит, как все было, — вступила в разговор третья женщина. — Он рассказывал, что тогда произошло не одно убийство, а два. Через двенадцать дней еще несколько человек обнаружили с проломленными головами и перерезанными глотками, на этот раз в таверне. Дед рассказывает: все были так напуганы, что и носа на улицу не казали.
— Констебль на углу уверяет, что никакой опасности нет, но какое дело полиции до бедноты вроде нас? — посетовала первая нищенка. — Я лично не собираюсь рисковать. Вернусь сюда через час, заберу еду и поспешу домой. Что бы там ни обещал констебль, в темноте всякое может случиться.
— Маргарет, у тебя руки дрожат, — участливо заметила вторая женщина.
— Да это все из-за разговоров об убийствах. У кого угодно руки задрожат.
За этот день у Маргарет побывало небывалое количество народу, но ближе к вечеру пекарня практически опустела, только несколько взволнованных человек забежали, укутали дымящиеся котелки в одеяла и поспешили прочь. Если не считать дрожащих рук, Маргарет удавалось скрывать, как она напугана известиями об убийстве.
Ее самые худшие страхи обретали реальность. История повторялась. Тогда в лавке, торгующей одеждой, были убиты четыре человека, на сей раз жертв оказалось пять. В том, что за этим-последует еще одно убийство, Маргарет не сомневалась; также она была уверена, что местом, где разыграется следующая трагедия, станет, как и в предыдущем случае, таверна.
И еще кое в чем. Ждать следующего убийства придется не так долго.
И оно окажется более кровавым.
Маргарет тяжело опустилась на пол в своем углу.
— Маргарет, ты не заболела? — спросил один из работников пекарни.
— Мне нужно отлучиться.
— Но ты же никогда не выходишь. Скоро опустится туман. Не боишься идти наружу?
— Это не может ждать.
Маргарет поспешно набросила тоненькое пальто и выбежала из теплой пекарни на холодную и мрачную улицу. Обычно оживленная в этот час, сегодня она казалась всеми покинутой.
— Как мне добраться до Скотленд-Ярда? — спросила Маргарет дежурившего на углу констебля.
По привычке она повернула голову так, чтобы не был виден шрам на левой щеке.
— До Ярда далеко, мэм.
— Мне нужно поговорить с человеком, который ведет расследование субботнего убийства.
— Этим занимается инспектор Райан. А что вам известно об этом убийстве?
— Не об этом. О других.
— О других, мэм?
— О тех, что произошли сорок три года назад.
— Мы сейчас занимаемся недавним преступлением.
— Но я знаю правду о тех убийствах, и — Боже, помоги мне! — боюсь, я знаю, кто убил этих людей в субботу вечером.
