времена. Но по крайней мере эти попали на кол уже мертвыми.
— А что, будь они живые, эго бы что-то изменило? — спросил Бачевски, и у Бесараба гневно раздулись ноздри. Но затем он слегка встряхнулся.
— В былые времена? — Он пожал плечами. — Нет. Как я уже сказал, в здешних краях эта традиция имеет давние корни. В конце концов, один из самых известных сынов Румынии был известен как Влад Цепеш, Сажатель на кол, не так ли? — Бесараб улыбнулся, не разжимая губ. — Коли на то пошло, у меня не было, как вы, американцы, выражаетесь, счастливого детства, и было время, когда я жестоко обращался со всеми, кто меня окружал. Когда мне это нравилось. В те дни, несомненно, я предпочел бы, чтобы их насадили живыми.
Бесараб покачал головой, взглянул на пронзенные кольями тела инопланетян, и лицо его сделалось печальным.
— Боюсь, мне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать, что вся жестокость мира не отомстит за искалеченное детство и не утолит гнев осиротевшего юноши, мой Стивен, произнес он. — Мне это объяснил один человек, врач, мы с ним встретились в Австрии. К стыду моему, я на самом деле не желал слышать то, что он мне говорил, но это было правдой. И мне потребовались годы, чтобы осознать, что я заставляю слишком дорого платить тех, кто мне дорог, и тех, кому дорог я.
Он еще мгновение смотрел на тела, потом встряхнулся.
— Но это, мой друг, не имеет никакого отношения к той тьме, что живет во мне.
— Никакого? — Бачевски приподнял бровь.
— Никакого. Мне представляется очевидным, что эти паразиты будут упорствовать в своем намерении преследовать нас. Значит, нужно дать им нечто, что прикует их внимание. Нечто такое, чтобы всякое существо — даже они, — потеряло голову от ярости. И тогда у них появится другая мишень для преследования вместо твоих беженцев. Таке с остальными моими людьми отправится па юг, оставляя столь явственные следы, что даже они, — Бесараб кивнул в сторону перебитого патруля, — вряд ли сумеют их проглядеть. Он будет уводить их, пока они не окажутся в десятках километров от этого места. А потом он ускользнет и вернется к нам.
— И они не сумеют за ним последовать?
— Не будь таким скептиком, мой друг! — рассмеялся Бесараб и положил руку на плечо Бачевски. — Я набирал этих людей не наугад. Они знают лес, как никто во всей Румынии! Не бойся — они не приведут врагов к нам.
— Надеюсь, ты прав, — отозвался Бачевски, оглянувшись на тела на кольях и задумавшись над тем, как он сам повел бы себя на месте инопланетян. — Очень надеюсь.
Командующий флотом Тхикайр нажал на кнопку входа и откинулся на спинку кресла. Через порог его личной каюты перешагнула Шайрез. Дверь бесшумно закрылась за ней, и Тхикайр жестом указал на кресло.
— Присаживайтесь, командир базы, — произнес он, намеренно выбрав более официальный тон, поскольку обычно встречи здесь не проводились.
— Благодарю, командующий.
Тхикайр смотрел, как она усаживается. Ему подумалось, что Шайрез держится почти с обычной своей уверенностью, но в наклоне ее ушей было что- то не то. И в глазах.
«Она изменилась, — подумал Тхикайр. — Постарела. — Он мысленно фыркнул. — Как и все мы — не так ли? Но в данном случае с ней произошло что-то еще. Коли на то пошло — она изменилась по сравнению с вчерашним днем».
— Так но какому же поводу вы желали меня видеть, командир базы? секунду спустя поинтересовался Тхикайр. «И почему, — не стал он добавлять вслух, — вы пожелали поговорить со мной наедине?»
— Я почти закончила начальный психологический профиль человеков, сэр. — Шайрез встретила взгляд командующего, не дрогнув. Боюсь, наши изначальные надежды на эту планету были... прискорбно неуместны.
Тхикайр застыл. Он подумал, что ровный тон Шайрез свидетельствует о ее внутренней силе. Особенно если учесть, что «наши изначальные надежды» были на самом деле его изначальными надеждами.
Командующий глубоко вздохнул, чувствуя, как его уши пригибаются к голове, и прикрыл глаза, размышляя о цене этих надежд. Всего лишь за три местных месяца эта злосчастная планета обошлась их экспедиции в пятьдесят шесть процентов гравипланов, двадцать три процента автомобилей и бронетранспортеров и двадцать шесть процентов пехоты.
Конечно, мрачно подумал Тхикайр, человекам это все обошлось еще дороже. Однако, что бы он ни делал, эти сумасшедшие отказывались подчиниться.
— Насколько неуместными? — спросил командующий, не открывая глаз.
— Проблема в том, сэр, — начала издалека Шайрез, — что мы никогда прежде не сталкивались с подобными расами. Их психология... не имеет аналогов в нашем предыдущем опыте.
— Об этом я уже догадался, — с ядовитым юмором откликнулся Тхикайр. — Следует ли мне предположить, что вам удалось уточнить, к чему сводятся
