каменистому склону до самого низа. Пройдя мимо позиций других часовых, он добрался до главной части лагеря, где стояла, выстроившись рядом со своими палатками, половина тринадцатой полубригады.
Воздух был ослепительно ярким. Полковник поднялся на валун. Его фамилия была Амилахвари. Он бежал из России от революции, когда ему было одиннадцать, и вступил в Легион в двадцать. Теперь, когда ему было хорошо за тридцать, он выглядел исхудалым и жилистым после нескольких месяцев боев в пустыне. Тем не менее на нем был парадный мундир.
Несмотря на происхождение, полковник обратился к легионерам по-французски, на общем для них языке — хотя большинство до сих пор в частных разговорах пользовались родным языком и дружили по этому признаку, как Клайн с Рурком. Серьезный и торжественный, полковник вскинул руку, но рука эта принадлежала не ему. Она была вырезана из дерева — ладонь с пальцами, на удивление похожая на настоящую.
Ни Клайну и никому другому не надо было объяснять, что это копия деревянной руки величайшего героя Легиона, капитана Жана Данжу. Все они знали наизусть суть события, которое олицетворял собою капитан Данжу, и все, даже самые закаленные битвами, знали, что еще до того как церемония окончится, по лицу их будут течь слезы.
Камарон, Мексика. В Легионе говорили — Камерон.
Сколько бы раз Клайн ни слышал эту историю, она с каждым разом казалась ему все более сильной. Слушая, как полковник рассказывает ее, Клайн не мог отделаться от ощущения, что он был гам, ощущал прохладу ночного воздуха, когда в час ночи тридцатого апреля 1863 года были выставлены дозорные.
Они были пешими: шестьдесят два солдата, три офицера и капитан Данжу, увешанный наградами ветеран с элегантной эспаньолкой и усами. Мало кто понимал, почему они оказались в Мексике. Это было как-то связано с союзом между Наполеоном III и австрийским императором Максимилианом; замысел заключался в том, чтобы вторгнуться в Мексику, пока Соединенные Штаты заняты Гражданской войной. Но легионерам было наплевать на политику. Их интересовало лишь одно: выполнить любое полученное задание.
Французские части прибыли в порт Веракрус на побережье Мексиканского залива и немедленно столкнулись с беспощадными врагами: мексиканскими солдатами и поддерживавшими их разъяренными местными жителями. Желтая лихорадка убила треть французских солдат, и они вынуждены были перенести свою штаб-квартиру на шестьдесят миль в глубь материка, к стоящему на возвышенности городу Кордова. Они надеялись, что там воздух будет менее зараженным. Эта смена дислокации означала, что необходимо охранять путь между Веракрусом и Кордовой, по которому осуществлялось все снабжение, и ответственность за это возлагалась на патрули. Одним из таких патрулей и командовал капитан Данжу.
Клайн представил себе длинный ночной путь по дороге, что проходит по пустынным, бесплодным землям. На рассвете легионерам дозволено было остановиться на завтрак, но едва лишь они начали искать дрова, чтобы развести костры и приготовить еду, как часовой указал на запад.
— Мексиканская кавалерия!
Из-за пыли, поднятой приближающимися лошадьми, трудно было сосчитать количество всадников, но главное было ясно: их там сотни.
— Стройся в каре! — скомандовал Данжу.
Солдаты выстроились в ряды, смотрящие во всех направлениях. Первый ряд опустился на колено, второй стоял позади, целясь поверх голов первого ряда.
Мексиканцы пошли в атаку. Легионеры первого ряда дали дружный залп, сорвав атаку. Пока они перезаряжали винтовки, второй ряд прицелился, готовый выстрелить сразу же, как только будет отдан приказ.
Понимая, что он выиграл лишь небольшую отсрочку, Данжу огляделся по сторонам в поисках укрытия. Его внимание привлекла расположенная восточнее заброшенная гасиенда. Он велел двигаться к ней, но мексиканцы снова атаковали. Легионеры открыли огонь и вынудили нападавших рассеяться.
— Продолжать двигаться! — проорал Данжу.
Когда они уже были неподалеку от развалин, капитан оглянулся и заметил, что к мексиканским кавалеристам присоединилась пехота. Задыхаясь, патрульные домчались до засыпанного камнями двора.
— Закрыть ворота! Забаррикадироваться!
Данжу оценил их местоположение. Обветшавшие и разрушающиеся строения гасиенды образовывали квадрат со стороной в пятьдесят ярдов. Их окружала каменная стена. Местами она достигала десяти футов в высоту, но в некоторых местах обрушилась, образовав груду камней высотой человеку по грудь.
— Рассредоточиться! Найти укрытие!
Часовой поспешно взобрался по лестнице на крышу конюшни и доложил, что приближаются клубы пыли — новые отряды кавалеристов и пехотинцев.
— Сомбреро со всех сторон!
— Сколько? — спросил Данжу.
