— Нет, милорд.
«С чего это ему вздумалось заговорить о Стене?»
— Но мы как раз туда направляемся. Мы с Эггом. На север, в Винтерфелл.
— Хотел бы я присоединиться к вам. Вы показали бы мне дорогу...
— Дорогу? — нахмурился Дунк. — Дорога прямая, по Королевскому тракту. Если ехать по нему на север, никуда не сворачивая, мимо Стены не промахнешься. Не заметить ее нельзя.
Скрипач расхохотался.
— Ну, видимо, да... хотя люди порой ухитряются не замечать самых очевидных вещей!
Он подошел к парапету и окинул взглядом замок.
— Говорят, северяне дикий народ и в лесах у них полно волков...
— Милорд, зачем вы поднялись сюда?
— Меня Алин ищет, а мне не хочется, чтобы он меня нашел. Он, когда напьется, делается ужасно утомителен. Я увидел, как вы выскользнули из этой кошмарной спальни, и отправился следом за вами. Я, конечно, перебрал сегодня, но еще не настолько, чтобы лицезреть голого Баттервелла!
Он загадочно улыбнулся Дунку.
— Я видел вас во сне, сир Дункан. Еще до того, как мы встретились. Когда я увидел вас на дороге, я сразу узнал ваше лицо. Как будто мы были старыми друзьями.
У Дунка возникло престранное чувство, как будто все это с ним уже когда-то было. «Я видел вас во сне. Мои сны не такие, как у вас, сир Дункан. Мои сбываются».
— Видели во сне? — переспросил он осипшим от вина голосом. — А что это был за сон?
— Ну, — сказал Скрипач, — я видел вас одетым во все белое, в длинном светлом плаще, ниспадающем с ваших широких плеч. Вы были белым рыцарем, сир, названым братом Королевской гвардии, отважнейшим во всех Семи Королевствах, и единственной целью вашей жизни было охранять короля, служить и угождать ему.
Он положил руку на плечо Дунка.
— Вам ведь снился тот же сон, что и мне, я это знаю!
Ну да, снился, это правда. «В первый раз, как старик дал мне подержать в руках свой меч».
— Любой мальчишка спит и видит, как станет служить в Королевской гвардии.
— Но только семеро мальчишек, вырастая, получают белый плащ. Вам хотелось бы стать одним из них?
— Мне? — Дунк стряхнул руку лорда, который чересчур сильно стиснул ему плечо. — Ну, может быть. А может быть, и нет...
Рыцари Королевской гвардии служили в ней пожизненно и приносили клятву не иметь ни жены, ни земель. «А вдруг я когда-нибудь все же найду Тансель? Отчего бы мне не жениться, не завести сыновей?»
— Какая разница, чего бы мне хотелось? Взять рыцаря в Королевскую гвардию может только король.
— Видимо, это означает, что мне придется взойти на трон? Впрочем, мне бы больше хотелось научить вас играть на скрипке.
— Вы пьяны, сир.
Ага, говорил ворон вороне: чересчур уж ты черна!
— Пьян, пьян! Я восхитительно пьян. Когда ты пьян, тебе все по плечу, сир Дункан. В белом вы смотрелись бы как бог, но, если этот цвет вам не подходит, быть может, вы предпочли бы сделаться лордом?
Дунк расхохотался ему в лицо.
— Да нет, я предпочел бы отрастить большие синие крылья и улететь куда глаза глядят! Для меня что отрастить крылья, что лордом стать — все едино.
— Ну вот, теперь вы надо мной насмехаетесь. Разве настоящий рыцарь стал бы насмехаться над своим королем? — обиженно спросил Скрипач. — Надеюсь, в вас будет больше веры моим словам, когда вы увидите, как вылупится дракон.
— Дракон? Живой дракон? Как, здесь?!
— Я видел это во сне. Этот белоснежный замок, вы, дракон, вылупляющийся из яйца, — я все это видел, так же, как однажды увидел во сне своих братьев мертвыми. Им было по двенадцать, а мне всего семь, они подняли меня на смех — и умерли. А теперь мне двадцать два, и я верю в свои сны.
Дунк вспомнил другой турнир, вспомнил, как он некогда брел под тихим весенним дождиком с другим принцем... «Мне снились вы и мертвый дракон, — говорил ему Дейерон, брат Эгга, — здоровенный змей, с крыльями такими широкими, что они могли бы покрыть этот луг. Он рухнул на вас — однако вы были живы, а он мертв». И дракон погиб. Бедный Бейелор! Сны — зыбкая почва, будущее на них строить опасно.
— Как скажете, милорд, — ответил он Скрипачу. — Разрешите мне пройти.
— Куда же вы, сир?
