— Как же, цветок! Скажите лучше, скрипка рыцарства. Этот малый играет с бурей, и, когда она разразится, всем нам лучше очутиться подальше отсюда.
— Не берет выкупа? — переспросил Дунк. — Воистину благородный жест!
— Легко быть благородным, когда кошель у тебя набит золотом, — возразил сир Мейнард. — Это вам урок, сир Дункан, если только у вас хватит ума ему последовать. Вам еще не поздно убраться отсюда.
— Убраться? Куда?
Сир Мейнард пожал плечами.
— Куда угодно. В Винтерфелл, в Летний Замок, в Асшай, на границу Теней. Неважно куда, главное — подальше отсюда. Заберите своего коня, доспехи, выберитесь из замка через калитку. Вас никто не хватится. Улитка готовится к новому поединку, а остальным нет дела ни до чего, кроме турнира.
На какое-то мгновение Дунк поддался было искушению. Пока у него есть конь и доспехи, он останется рыцарем... или чем-то вроде рыцаря. А без коня, без оружия он будет не более чем бродягой. Рослым, сильным, но все равно бродягой. Но его оружие и доспехи принадлежат теперь сиру Утору. Как и Гром. Лучше уж быть бродягой, чем вором. В Блошином Конце, в компании Хорька, Рейфа и Пудинга, он был и тем и другим, но старик спас его от такой жизни. Дунк знал, что сказал бы сир Арлан аз Пениитри на предложение Пламма. Но сир Арлан был мертв, и потому Длик сказал это вместо него.
— Даже у межевого рыцаря есть своя честь.
— И что вы предпочли бы: умереть с незапятнанной честью или жить с запятнанной? О нет, можете не отвечать, я и так знаю, что вы скажете. Забирайте вашего мальчишку и бегите, рыцарь-висельник. Бегите, пока ваш герб не оказался предзнаменованием вашей судьбы.
— Откуда вам знать мою судьбу? — огрызнулся Дунк. — Может, вам тоже сон приснился, как Джону Скрипачу? И что вы знаете об Эгге?
— Ничего, кроме того, что щенку нечего делать в волчьей стае, — отвечал Терн. — Белые Стены — нездоровое место для мальчика.
— А чем закончился ваш поединок, сир? — осведомился Дунк.
— А я решил не соваться на ристалище. Кругом полно дурных предзнаменований. Как вам кажется, кто намерен претендовать на драконье яйцо, а?
«Ну уж точно не я!» — подумал Дунк.
— Про то ведают боги, а не я.
— А вы пораскиньте мозгами, сир. Глаза-то у вас на месте!
Дунк поразмыслил.
— Скрипач?
— Великолепно! А не могли бы вы объяснить, отчего вы так думаете?
— Ну, я просто... у меня такое ощущение.
— Вот и у меня тоже, — ответил Мейнард Пламм. — И это очень нехорошее ощущение. Сдается мне, что ни одному рыцарю, будь он мужчина или мальчишка, не стоит вставать поперек дороги нашему Скрипачу.
Эгг деловито чистил Грома возле их палатки, но взгляд у него был отсутствующий. «Мальчик переживает из-за моего поражения».
— Ну хватит, хватит! — сказал ему Дунк. — Еще немного, и Гром сделается таким же лысым, как ты.
— Сир?! — Эгг выронил щетку. — Я знал, я знал, что никакой дурацкий слизняк вас не убьет!
Он бросился ему на шею.
Дунк сдернул с мальчишки соломенную шляпу с обвисшими полями и нахлобучил ее себе на голову.
— Мейстер сказал, что ты удрал с моими доспехами.
Эгг с негодованием отобрал у него шляпу.
— Сир, я вычистил вашу кольчугу, отполировал ваши наголенники, оплечье и панцирь, но ваш шлем треснул и помялся в том месте, куда ударило копье сира Утора. Вам придется отдать его оружейнику, чтобы тот его выправил.
— Пусть сир Утор сам его выправляет. Теперь это его доспехи.
«Ни коня, ни меча, ни доспехов. Быть может, эти карлики возьмут меня в свою труппу... Забавное будет зрелище: шесть карликов лупят свиными пузырями великана».
— И Гром теперь тоже его. Идем. Доставим их ему и пожелаем ему успеха в следующих поединках.
— Прямо сейчас, сир? Вы не собираетесь уплатить выкуп за Грома?
— Выкуп? Чем, парень? Галькой и овечьим навозом?
— Я об этом уже подумал, сир. Если бы вы заняли денег...
Дунк перебил его.
