по башке получил дубиной, Лидд даже поморщился! Неудобно же с бешеным малом сражаться, наклоняться надо, а этот заморыш перед тобой пикой машет, того гляди, колени перерубит. Свач сказал, я единственный, в схватке с которым Лидду подпрыгнуть пришлось! А самая страшная схватка была с Манком. Моли Эла, Саш, что тебе схлестнуться с ним не пришлось. Уж не знаю, отчего старик Сиггрид на него бросился, да только понимаю я теперь Сиггрида! Такой зверь, как Манк, только смерти и заслуживает. Он единственный не сражаться вышел, а убивать. Движений делал мало, но с такой скоростью, что и мастеру не уступит. Срубил бы легко и Сабла, и Сикиса, и Бриуха. Уж не знаю, как Лидд удержался, но он и на палец с места не сдвинулся, а поочередно перебил Манку руки-ноги, потом по башке засадил, а все одно, когда этого урода к воротам тащили, он зубами скрежетал так, что во всем дворе слышно было! Так что теперь Манк где-то под стеной, а там, глядишь, прирежут его мертвяки или смолы горячей чан на него выльется. Хотя вот такие уроды как раз словно заговоренные ходят…
Саш проснулся от запаха еды. Перед лежаком дымилась огромная миска с кусками мяса, а напротив сидел довольный Баюл.
— Вот! — воскликнул банги, торжествующе подпрыгнув на месте. — Нельзя разбудить? Главное — знать как!
— Уже вечер или утро? — спросил Саш, прислушиваясь к дождю, шумящему по крыше шатра.
— Зажрался, урод, — зло бросил Сабл, ступая в освещенный масляной лампой круг. — Давно я такого не видел. Четыре дня сна! Выдерживают, словно жертвенное животное перед алтарем. Только что кормят реже, да и то коротышка для приятеля расстарался!
— А меня не это удивляет, — подал голос от входа Свач. — Ты, Саш, видать, сговорился с раддами. Пока две недели взаперти сидел, радды наступали, особо не торопясь. Подошли, поставили шатры в трех ли, ждут чего-то. Ага, Саш наш спать лег. Саш спит, а они все ждут. И вот теперь Саш просыпается, и радды заодно зашевелились!
— С чего ты взял? — обернулся Сабл.
— Уж не с того, что завтрак затемно готов! — ответил Свач. — Лидд вернулся. Скомандовал оправляться и собираться — как посветлеет, выходим!
— Демона им всем в глотку! — выругался Сабл и нырнул под дождь.
— Ты ешь давай, — посоветовал Баюл. — Чую, рассчитывать на обед нынче уже не придется.
Саш сел. Привычным движением махнул рукой над плечом, проверяя для всех рукоять одного меча, для себя рукояти двух. Поправил мешок, почувствовал, как ценный груз покорно прильнул к спине.
— Можешь не крутиться, — усмехнулся в полумраке Вук. — Если бы кто и хотел тебя потрясти, давно бы уже это сделал. Так ведь банги словно цепной пес у твоей лежанки сидел. Я удивляюсь, когда же он по нужде отходил?
— А пусть тебя это не беспокоит! — оскалился Баюл. — Я все про запас делаю. Наедаюсь про запас, сплю, когда есть такая возможность, могу и по нужде несколько дней не ходить. Банги — дети гор, у нас кишки каменные!
— Вот уж не сомневаюсь! — заржал Свач и, шагнув к выходу, обернулся: — Не засиживайтесь! Дождь дождем, а как труба прозвучит, уже не я вас погонять буду.
Во дворе светало. Непроглядные тучи ползли по небу, хлестал дождь, но сумрак уже распадался на силуэты, по горизонту обозначились кровли домов, башни и стены замка, и потянуло запахом дыма. Где-то в отдалении мерно бил барабан. Саш зажмурился, повертел головой, слизывая дождевые капли с губ. Сквозь прикрытые веки пробивалось багровое сияние. Спокойное и холодное над королевским замком, горячее и трепещущее за спиной.
— А ты неплохо выглядишь, — заметил Баюл. — Вот никогда я не соглашался со своим воспитателем в Гранитном городе, что от долгого сна немеют руки и ноги и пролежни появляются! Сон всегда на пользу! Элбан ведь как молоток. Лежит себе молоток, стареет, а не портится. А если им стучать без перерыва, рано или поздно пойдет металл в расшлеп!
— Тихо! — зарычал над ухом Свач.
Перед строем встал Лидд. Мастер окинул взглядом мокрых наемников, сплюнул, сказал негромко, но так, что услышал каждый:
— Мне смертники не нужны. Трусы не нужны. Дураки нужны еще меньше. Выбирал из того, что было. Тех брал, кто смерть на вкус попробовал, но не отравился. Если все сладится, то вы перестанете считаться отребьем, а станете стражами Бангорда! Ясно?
Тишина была ответом мастеру.
Лидд еще раз окинул взглядом свое воинство, усмехнулся:
— Пока вы остаетесь отребьем. Но отребьем закаленным и испытанным. И чтоб никто не думал, что вас считают только лишь мясом, перед тем как мы займем наш участок стены Ари-Гарда, можете подойти к Дикки и получить причитающееся жалованье. Кто сколько выдержал и сверху по два золотых премии на каждого!
— Похоже, тут платят за мой еще неостывший труп? — оживился Вук.
— Ты уж будь так добр, подскажи, где прячешь деньги, — попросил с ухмылкой Чирки. — У меня рука только одна, не очень удобно будет переворачивать твое тело и искать золото в укромных местах. Да и удовольствия никакого!
— Зато я точно знаю, что твои медяки завернуты в пояс, — огрызнулся Вук. — Бери пример с нашего спящего — мешок на плечах. И пусть там пока что на ощупь, кроме тряпья и бутыли, ничего нет, если что и появится, будем знать, где искать!
