но теперь его спина горбилась панцирем, словно у огромного жука, клыки торчали вверх и вниз на локоть, а холка была Литусу едва ли не по пояс.
– Встречный! – выкрикнул Литус и, удивляясь сам себе, выставил вперед багор, присел у ближайшего столба, а когда зверь, разбрасывая кости, устремился к добыче, упер случайное оружие в каменную грань ближайшего столба.
Зверь напоролся на оружие точно огромным пятаком. Острие вошло ему в глотку, а изгиб крюка начал разворачивать небо. Столб, у которого присел Литус, дрогнул, покосился и упал наружу, обрывая плетенку и выворачивая грязную глину, а зверь, хрипя и захлебываясь кровью, пролетел под канатом и забился в судорогах с другой стороны тропы.
– Что здесь? – почувствовал Литус хлопки по собственному плечу.
– Встречный, – выпрямился он и расслышал, как шедшие за ним и за храмовниками паломники послушно передают по цепочке: «Встречный, встречный, встречный».
– Что за шум?! – раздраженно и испуганно заорал Веррес.
– Поросенок, – ответил Литус. – Кажется, поросенок сбил столб. Наружу. Осторожно. Я едва не споткнулся. Комель его торчит на высоте колена.
– Почему поросенок? – не понял Веррес. – Как ты определил?
– Пятак, – ответил Литус. – Он свалился под канат. Можно протянуть руку и пощупать пятак. Наверное, его оглушило. Или ты не слышал визг?
Кабан уже перестал дергаться.
– Еще не хватало мне щупать кого-то! – заорал Веррес. – Почему ты крикнул «Встречный!»?
– А что я должен был крикнуть? – удивился Литус. – Тут же темно. Или нет? Откуда я знал, что это поросенок?
– Ладно, – вновь подтолкнул бастарда в спину храмовник. – Идем.
– Осторожно, – предупредил Литус. – Тут еще столб наклонился внутрь. И плетень разорван. И еще один столб.
Когда они вышли к часовне, что отмечала границу Кольца Смерти, Литус уже едва стоял на ногах. Вокруг древнего сооружения, внутри которого сидел седой храмовник в сером балахоне и чадила масляная лампа, виднелось пятно сухой травы. Часовня сама казалась лампой, потому что и это пятно освещалось ею самою. Другого источника света не было. И за часовней, где должно начаться Кольцо Теней, тьма как будто сгущалась еще сильнее. Тем светлее казалась нежданная опушка… Паломники сразу окружили часовню, попадали, привалились к ее фундаменту, словно были в пути неделю.
– Что с твоими руками? – спросил Веррес у Литуса.
Бастард, который уже присматривался, где упасть и закрыть глаза, взглянул на руки, ободранные в кровь, поднял глаза на храмовника, который уже не казался ему благополучным толстяком.
– Упал, – проговорил он. – Кажется, упал. Тогда, возле поросенка. Веррес, ты ведь не самый незначительный человек в Храме Последнего Выбора?
– Я первый помощник предстоятеля Алдона! – гордо выпрямился Веррес.
– Хорошо, – кивнул Литус. – Как первый помощник предстоятеля, ответишь мне на один вопрос?
– У нас нет времени, – поморщился Веррес. – Через пять минут мы пойдем дальше. И эти двадцать лиг, которые осталось пройти до Бараггалла, – особенные. Там нельзя останавливаться. Совсем! Тот, кто останавливается, рискует не дойти никогда! К тому же ты всего лишь служка! Почему я должен…
– Я там буду служкой! – оборвал храмовника Литус. – Там. Может быть. И может быть, недолго. И пусть я бастард, но пока я сын короля Эбаббара. Может так случиться, что завтра я буду королем. Может так случиться, что завтра ты, Веррес, будешь предстоятелем. И мне нужен ответ на один вопрос.
– Спрашивай! – скривился храмовник.
– Послушай, – вздохнул Литус, – ведь ты страдаешь не меньше меня. Ты редко проходишь этой тропой. И ты пошел только ради меня. И вряд ли какой еще послушник заслуживает эскорта из помощника предстоятеля и десяти храмовников, тем более что один из них уже погиб.
– Спрашивай! – повысил голос храмовник.
– Как вы узнали, что я должен прибыть? – спросил Литус. – Неужели есть короткий путь, которым в Храм Последнего Выбора примчался гонец и сообщил, что король Эбаббара отправил своего сына на послушание к вашей святыне?
– Это легкий вопрос, – скривился в гримасе Веррес. – Нет короткого пути. Не трать время на его поиски. И я без всякого удовольствия отправился к тебе навстречу, бастард. И почтовые голуби не летают над Светлой Пустошью. И поганые сэнмурвы тоже не летают. А если летают, то не к нам. Но те, кто обладает силой, истинные правители этого мира, способны разговаривать друг с другом на расстоянии. Да, предстоятели Храмов – не Великие Мастера магических орденов, вряд ли они могут составлять заклинания по любому поводу, но их сила больше, чем сила орденцев, поскольку она обращена к богу и питается божественной силой! И если твой отец, который, без сомнения, истинный правитель, потому что и он обладает божественной силой, может говорить с предстоятелем Храма, значит, и он угоден богу, и оказать ему помощь, наставить его отпрыска на истинный путь – наш долг!
– Сила обращена к богу, – повторил Литус и поежился, оглядываясь, натыкаясь всюду на непроглядную тьму, и Кольцо Смерти отсюда, от часовни, вновь казалось непроглядным. – Обладает божественной силой. Странно слышать подобное, находясь на равнине, залитой кровью и захваченной мерзостью. О каком боге ты говоришь? Об Энки или о Лучезарном?
