острог. Бревенчатый, поставленный по всем правилам, из клеток с земляной засыпкой. Со временем тут поднимется новая крепость Аббуту, а пока это наша опора.
– Берег принадлежит Бэдгалдингиру! – напомнил Лаурус.
– Адамас купил вот это кусок у короля Тигнума, – отчертил выступающую часть берега Кастор. – А теперь смотри. Вот здесь стоит воинство Джофала. Примерно тысяч сто пятьдесят. Западнее крепости Аббуту. Вот здесь, под крепостью – воинство Слагсмала. У него около восьмидесяти тысяч, благодаря тебе и Аэсу. Сейчас они строят плоты и готовятся к переправе. Но до завтра переправы не будет.
– Наше войско? – спросил Лаурус.
– У крепости Адамаса около двадцати пяти тысяч ополченцев, – показал Кастор. – Почти все – валы. Мало того что Адамас сумел собрать их и за две недели возвести острог, он уже и натаскал их. На крутом берегу северян встретят колья, камни, самострелы и прочие неприятности. Но это еще не все.
– Надеюсь, – кивнул Лаурус.
– Здесь, – сдвинул руку вправо Кастор. – К востоку от острога стоит войско Аэса. Он привел сорок тысяч. С ним дружины Фиденты – под рукой Фалко и Джокуса Верти и дружина Кирума с неугомонным Эксилисом Хоспесом. Аэсу помогают Валпес и Лупус Валор.
– Они уже здесь! – обрадовался Лаурус.
– Да, – усмехнулся Кастор. – Прожужжали мне все уши, рассказывая о твоей доблести, о доблести Соллерса и мудрости Йора. Всего на этом фланге, он чуть в стороне, – шестьдесят тысяч.
– С ополчением Адамаса – восемьдесят пять, – прикинул Лаурус. – Мало, даже с учетом высокого берега.
– Не спеши, – поморщился Кастор. – По центру, там, где идет подъем от переправы, чуть западнее острога, стоят дружины Бэдгалдингира и Эбаббара. У них лучшие доспехи, длинные копья и самострелы. Этот путь перекопан рвами. Здесь у нас всего тридцать тысяч воинов.
– Сто пятнадцать, – посчитал Лаурус.
– И наш левый фланг, включая засадные тысячи, но без тех десяти тысяч, что остаются в лагере. Главные силы Ардууса. Сто тридцать тысяч.
– Двести сорок пять, – улыбнулся Лаурус. – И все это на высоком берегу и с линиями обороны.
– Еще тридцать тысяч будут завтра у Мануса, – заметил Кастор. – На юге пока спокойно, эти воины из Утиса и Хонора. Их ведут Фелис Адорири и Урбанус Рудус. И пять тысяч теперь под началом Соллерса, но это уже на потом.
– Двести восемьдесят, – удивленно воскликнул Лаурус. – И Фелис, и Урбанус – слава своих королевств!
– Да, – согласился Кастор. – И когда я показывал наши порядки, конечно, не все, но многие, одному драгоценному свею, тот мрачнел с каждой минутой.
– Что за свей? – спросил Лаурус. – И ты говорил о половине спасения. В чем вторая половина?
– В тебе, мой дорогой, – понизил голос Кастор. – Но боюсь, что я отправлю тебя на смерть.
Ночь Лаурус спал плохо. Раз за разом перебирал в голове все, что сказал ему Кастор. И что повеление отправить со свеем Стором Стормуром и его малой дружиной из десяти человек переговорщиком Лауруса прислал сам Пурус Арундо. И что, по словам Кастора, если все завершится так, как хочется, то Пурусу уже будет сложнее избавиться от нелюбимого племянника. Но и о том, что вряд ли все завершится так, как хочется. И скорее всего, Лаурус погибнет.
Ранним утром, еще затемно, Лаурус поднялся, умылся, взял лист бумаги и написал письмо жене и детям, которое Кастор обещал передать, даже если ему придется перевернуть весь Самсум. Затем нашел хмурую Лаву, за которой неотлучно ходили пять огромных стражников, отдал ей это письмо, встретил Йора и пошел вместе с ним к Софусу.
Ардуусский колдун, который остановился в крепости, последнюю ночь провел в шатре со свеями. Одиннадцать северных здоровяков, одного из которых, великана под шесть локтей ростом, Лаурус смутно помнил по недавней ярмарке, были уже облеплены амулетами с головы до ног. К тому же над их одеждой, прошивая ее изнутри бисером, трудились несколько женщин.
– Еще двое! – раздраженно буркнул Софус, который, по мнению Лауруса, оставался худым и злым стариком уже лет двадцать без каких-либо изменений. – Еще минут тридцать возиться!
– Мне не нужно, ваше многомудрие, – замахал руками Йор. – Я так.
И добавил, заметив плотно сжатые губы Софуса:
– Я отношусь с глубочайшим почтением к великому колдуну великого Ардууса. Но у меня от любых амулетов голова начинает болеть, тем более что чужая магия на меня почти не действует. Во всяком случае, не припомню обратного. Да и должен ведь быть кто-то, кто потом все расскажет в подробностях почтенному мудрецу? Об ощущениях! А какие могут быть ощущения сквозь столь мощные и великолепные амулеты?
Гнев в глазах Софуса чуть ослабел, колдун покосился на свеев, которые посматривали на колдуна с опаской, исключая разве что великана, и проворчал:
– Не нужно, значит, не нужно. Голову снесут – не жаловаться, даже если твою голову, дакит, принесут мне на блюде. Через полчаса выход, в полдень – на тот берег. К правителям Слагсмалу и Джофалу.
