один из камней Митуту. Или же его обожгло шнуром Лучезарного. Не знаю. Может быть, он до сих пор бродит дорогами Анкиды. Участь его ужасна. Но послушать его я бы не отказалась.
– А что такое шнур Лучезарного? – спросила Лава.
– Это как раз то, что помогает тебе, – ответила Лакрима.
– Помогает мне? – расширила глаза Лава.
– Биение в твоих ушах, – ответила Лакрима. – То, что опутывает Анкиду. То, что наливается силой или кровью, неважно. То, что плел долгие годы Лучезарный, используя сущее и семь узлов, семь камней Митуту. Почему-то, по неизвестной мне причине, эта сила помогает тебе. Ты нужна ей. И пока что она помогает тебе против наследников Лучезарного. И твоя скрытая магия – воля этой силы. Или ты думаешь, ты просто так поднялась в невидимую башню? Из нас четверых только Фера мог бы сделать что-то подобное. Ни Никс Праина, ни Амплус не обошлись бы без подпорок!
– Почему наследники Лучезарного не мстят нам? – спросила Лава.
– Зачем мстить муравью, который укусил тебя? – спросила Лакрима. – На него глупо даже злиться. Дождь собирается. Скоро муравейник размоет, и не останется никого.
– Ведь ты надевала на себя мантию, – прошептала Лава.
– Да, – кивнула Лакрима.
– И что же ты увидела? – спросила Лава.
– Амади было чего бояться, – побледнела Лакрима. – Я не вижу спасения.
– Ну и пусть, – вздохнула Лава. – Пусть как будет, так и будет. Тогда я хочу к Литусу. Когда твой орден пойдет в Бараггал? Здесь уже все?
– Как тебе сказать? – прошептала Лакрима. – Если поведать, что падение из пустоты двух не самых уродливых девчонок в руки стражников Эбаббара сделало нас знаменитостями, то здесь уже действительно все. А уж если учесть, что одновременно с нашим падением обрушились башни орденов Солнца и Луны, то мы были бы в этом городе важнее Сигнума. И даже важнее Субулы, если она вернется домой. Можно уходить в Бараггал. Но не теперь. Вторая орда пришла из Самсума. И судя по количеству лодок в реке, скоро начнется штурм.
– Двести тысяч! – крикнул Джокус, когда увидел Лаву на бастионах. – Меньше, чем ушло к Тимору. Но нам хватит и этого. Они переправляются не только здесь, но и выше по течению Азу и Му! А стена со стороны суши – не так уж и высока! А у нас только пятьдесят тысяч воинов! Правда, все жители на стенах!
Лава в ужасе смотрела вниз и перед собой. Противоположный берег, насколько хватало глаз, покрывали шатры, воины, лошади, лодки. Все это шевелилось и наползало на заснеженный берег, чтобы затем окунуться в ледяную воду, переплыть реку и покорить древний город. На оголовке стены было множество народу. Дымились котлы, кричали горожане, подтягивая на веревках наверх камни, дрова и куски смолы.
– Уходим, – дернула за рукав Лаву Лакрима. – Здесь нет мурса. В город никто из погони пока не сунется, но нам нужен мурс. Если Светлая Пустошь приложит к нему силу, то город может не выдержать. Мы умоемся кровью.
– Ты уверена, что орду ведет мурс? – спросила Лава, которую еще шатало от слабости. – И чем я смогу помочь? Опять забраться в какую-нибудь башню?
– В башню ты забиралась вслед за мной, – поморщилась Лакрима. – Быстрее! Давай, спускайся и садись в повозку. Мне нужно переговорить с Сигнумом.
Лава оглянулась. По средней галерее от дворца к бастионам бежал герцог Эбаббара. Он был по-прежнему невысок и лобаст, но уже не вызывал жалости. На его лице играла усмешка, глаза горели.
– Что! – орал он на бегу. – Полторы тысячи лет никто не пытался взять Эбаббар! Пусть попробуют! Они сломают об него зубы!
– Иди, – жестко велела Лаве Лакрима. – Мне придется слегка привести его в чувство. Не нужно тебе на это смотреть.
Лакрима догнала Лаву через несколько минут. Села рядом с ней на повозку, кивнула послушнице, которая сидела на облучке. Заговорила через минуту, когда повозка поползла вверх по площади мимо обрушившихся башен орденов Солнца и Луны:
– Страх разное делает с людьми. Таких, как Сигнум, он заставляет хохотать и совершать глупости. Но не думай, что я применила колдовство. Дала ему пощечину и сказала, что ему делать. Трус, который занят делом, преодолевает трусость.
– И что же ему делать? – спросила Лава.
– Слушаться Джокуса, – пожала плечами Лакрима. – Словно сам Энки послал сюда принца Фиденты. Посмотри. На главных бастионах всего лишь пять тысяч воинов, но кажется, что их сто. Чуть ли не половину города привлек к их защите Джокус. Все идет в дело. Смола, камни, бревна. Сейчас от камней этих поганых башен не останется ни следа. Надо будет, разберут половину домов Эбаббара. И пусть потом берег отодвинется от крепостных стен. Лишь бы удержать город.
– Зачем он нужен? – спросила Лава. – Зачем нужно спасать Эбаббар, когда тонет все?
– Потому что нельзя спасать все! – почти закричала Лакрима. – Нужно спасать малое. То, что рядом. И тогда спасешь все. В тот миг, как ты плюнешь на малое, ты потеряешь все! Понятно?
