знать.
– И ты придешь на помощь? – улыбнулась Процелла.
– Вряд ли успею, – призналась Кама. – Но я буду знать. Иногда помогает даже это.
Счастливый случай. Боятся ее в Лаписе. Любят, но боятся. Об этом ли надо думать? Замок под защитой. Даку, или, как называли ее дакиты, дакушка Фанга – очень хороша. Хотя и была уязвлена, когда выяснилось, что Кама фехтует лучше ее. Но злости не проявила. Впрочем, Касасам плохого не посоветует. Горные перевалы и тропы под защитой и под присмотром. Старшие мальчишки Касасама – теперь уже широкоплечие парни, под началом Спиранта в кирумских тысячах. Арму и Гладиоса – детей Лауруса – в очередной раз удалось выловить из походных шатров и отправить под надзор Фидусии – жены Касасама. Дивинус уже ходит и даже сколачивает дружину ветеранов и дружину юнцов. Может быть, и прав. Что же еще? Чего не хватает? Какой-то линии, черты, точки, звука…
Уже ночью в келью постучали, затем дверь приоткрылась, и появился Касасам. Он был укутан в белое и ежился от холода.
– Началось, – прошептал он довольно. – С темнотой приползло не менее сотни гахов, разбирают мост. Думаю, к утру обрушат.
– Началось, – кивнула Кама. – Будем считать, что нас от Фиденты отсекли.
– Удачи нам, – кивнул Касасам и исчез, а Кама наконец уснула.
Проснулась она от того, что приготовленное колдовство ударило по ладони. Мел Иктуса был сломан. Началось. Кама закрыла глаза и представила, как где-то там, на протяжении не слишком глубокого рва, который протянулся на сто лиг и ощетинился деревянными кольями, из густого ельника, стоявшего на склонах гор Балтуту, выползли тысячи, десятки тысяч гахов и сначала срубили охрану, потом преодолели ров и пошли на запад, подминая под себя деревню за деревней, в которых не было ни одного жителя, а только воины. Начиная от самого рва и на три десятка лиг в глубь равнины Амурру. Воины-смертники. Одетые как простые крестьяне или стражники. Воины, которые обречены на смерть. И где-то там, как раз в этот миг – хмурый воевода Иктус. Тот, который, против воли, не выходит у нее из головы. Тот, которого она послала на смерть. Кама вытянулась на тюфяке и стиснула зубами его угол, чтобы не завыть. Через несколько минут она вышла во двор крепости. Ингера и Ви уже ждали ее на галерее, внизу стояли тысячники.
– Ваше Высочество, – развел руками Ремордет. – Вы удивитесь, но ночью был обрушен мост.
– Это очень хорошо, – сказала Кама. – Воины в строю?
– Так и есть, – с тревогой заметил Канем. – Дровишки приготовлены, хворост и все остальное. Чего жечь-то будем? И где враг? Что со штурмом.
– Враг рядом, – сказала Кама. – Жечь ничего не будем, костры, где надо, уже горят. Связки хвороста – для другого. Спускаемся вдоль Малиту до брода. Там уже воины Касасама. Воды теперь по пояс. Пешим придется раздеться, на той стороне будет немного времени обсушиться. Будем бить гахов.
– И сколько их? – осторожно хохотнул Спирант. – И где?
– В Фиденте, – сказала Кама. – Как сражаться с гахами – вы знаете.
– Ваше Высочество? – забеспокоился Ремордет. – Я помню наставления, но нужны колья, щиты…
– Щиты – ваши вязанки, – отрезала Кама. – Смочите их в воде. Колья на том берегу. Их готовили несколько дней. Поторопимся. Нужно, чтобы живым не ушел ни один гах. Пленных не брать, раненых добивать на месте.
– И много их… – прищурился Канем, дергая тетиву лука, надетого на плечо.
– Думаю, не меньше двухсот тысяч, – ответила Кама.
– Ну, – крякнул дакит, – тогда даже я не промахнусь.
Глава 20
Уманни
Они ехали на восток три дня. На второй день пересекли край Светлой Пустоши, но узнали об этом только от Хубара. Он спешился и некоторое время копался в снегу. Ува и Ирис ждали, прижавшись друг к дружке на второй лошади. Сильных морозов пока не случалось, но поднялся ветер.
– Здесь начинается, – наконец сказал Хубар.
– Нет, – откликнулась Ува. – Уже нет. Ядрышко, самый червячок теперь чуть дальше, не здесь. А здесь раньше был край, а теперь нет. Теперь то, что было здесь, везде.
– Дышать уже не так трудно, – покачал головой Хубар. – Я и раньше справлялся без особого труда, а через месяц этот яд развеется вовсе, к тому же идет снег. Но нужно спешить, наше спасение за рекой. В самой гнусности.
Вечером Ирис повернулась к югу, словно ожидала какой-то напасти с той стороны, Хубар кивнул и повел крохотный отряд в распадок, где укрыл его среди мертвых елей и уже не выбирался наверх, предпочитая неудобья и болотистые низины, в которых кое-где под снегом чавкала сырая земля. Откуда-то издалека послышался бой барабанов, и тогда Ува вновь заплакала.
– Да, – сказал Хубар. – Орда. Идет на север. В Тимор.
– Что там будет? – спросила, побледнев, Ирис.
– Много смертей, – ответил Хубар. – Но все, что случится там, может быть, еще не самое страшное из того, что могло случиться. Что может случиться.
