– Один мотоцикл не вылечили, а воскресили! – поправил брата Владик.
– И еще воскресили один мотоплуг, два приемника и два телевизора! – подпрыгнула Аленка.
– Не считая того, что у меня в гараже отремонтировано и дома у Генки, – подвел итог Котенкин. – Что дальше?
Все посмотрели на Генку. Он один был не слишком весел. На плече у него висела сумка с Кубиком, на груди бинокль.
– Хватит на сегодня, – сказал Генка. – У меня есть одно дело. Важное. Но я сам.
– Помощь не нужна? – спросили хором братья Мажуга.
– Только сам, – твердо сказал Генка и посмотрел на Аленку. – Дашь велосипед?
– Обещала же! – подала велосипед Аленка. – Только педали крутить с мотором стало хуже. Мешается. Надо бы разобраться, как он заводится.
– Разберемся, – пообещал Котенкин. – Ты только не забудь. Завтра в полдень мотопарад. С утра надо бы опробовать технику.
– Не забуду, – пообещал Генка.
– И это, – добавил Котенкин. – Береги Кубика. Магнитов больше нет!
20
В сущности Генке для счастья не хватало сущей малости. Вся проблема была в том, что опознать эту самую малость он не мог. Чувствовал, что чего-то ему не хватает, а чего – не понимал. Поэтому и отправился туда, куда отправился.
Порядком умаявшись, еще не понимая, что сам задумал, Генка приехал на кладбище и стал пробираться между оградок и бурьяна к могиле отца. Велосипед пришлось оставить на полпути, потому как ограды лепились одна к другой, и кое-где Генка и сам с трудом протискивался между стальных прутьев. Наконец он добрался до места, открыл калитку, вошел внутрь, сел напротив камня с портретом отца.
– Вылезай, Кубик, – сказал негромко.
Кубик выбрался на скамейку и как будто в недоумении начал вращать «головой». Генка показал пальцем на памятник. Кубик «не понял». Потыкал пальцем в землю, Кубик снова «не понял».
– Здесь мой папка, – наконец сказал Генка. – Он сломался. Можешь починить?
Кубик посмотрел в землю, замотал головой.
– Он не очень большой! – заблестели глаза у Генки. – Да, он не железный, но ты же чинил обивку в машинах? Она тоже не железная!
Кубик снова замотал головой.
– Ну, пожалуйста! Хоть ненадолго! – заплакал Генка, а потом стиснул голову руками и зажмурился изо всех сил.
И Кубик стиснул «голову» «руками», а затем сложился на скамейке в квадрат.
– Я понял, – сказал Генка. – Он не сломался. Он просто ушел. Значит, туда, где мой Рекс закопан, можно тоже не ходить. Рекс ведь тоже ушел.
У выхода на кладбищенскую аллею Генку ждали Матвей и Семен. Матвей сидел на скутере, а Семен раскачивался на одной из оградок.
– Что, ремонтник? Не вышло с батей ничего? И хорошо! Только нам еще зомби в поселке не хватало!
– Мы все знаем, – сказал Матвей. – Мажуга все рассказали. Давай сюда кубики. И бинокль.
– Потому что так нечестно! – закричал Семен. – У всех за деньги, а у тебя даром! И разрешения ты не спрашивал насчет мотопарада!
– Не дам, – хлюпнул носом Генка, занося ногу на велосипед.
– Куда ты денешься, – хмыкнул Матвей, заводя скутер. – Погоняемся?
Мотор и в самом деле мешал крутить педали, но Генка старался изо всех сил, тем более что за спиной урчал скутер, и Семен кричал, что кубики надо поделить, потому что так нечестно, а Генка стискивал зубы, глотал слезы и спрашивал себя, разве честно, что у Генки нет папки? А то, что кубики пролежали в земле двести миллионов лет, это разве честно? И когда скутер уже вовсе приблизился к велосипеду, Генка нажал на большую черную кнопку на руле, которая появилась вместе с мотором, и легко ушел от преследователей.
21
В тот же вечер, уже в сумерках, трое братьев Рыжковых сидели на новеньком мотоцикле «Урал» и безо всякого аппетита ели незаслуженный ими торт.
– Я знаю, что надо делать, – наконец сказал Егор. – Мажуга что сказали? У них магниты кончились, а без магнитов этот ремонтник никуда. Значит, Генка побежит на «Вторчермет». А там капитан с разобранным танком. Если мы ему расскажем про эти кубики, он их сразу себе заберет. И это будет по справедливости.
– Подожди! – не понял Матвей. – Зачем Малинин побежит на «Вторчермет»? Ремонтник-то у него вроде еще не надорвался?
– Надорвется, – твердо сказал Егор. – Мы ему столько работы подкинем, что он точно надорвется!
Тем же вечером, почти ночью, когда Генка уже спал, Кубик выбрался из его сумки, с минуту рассматривал спящего друга, а затем спрыгнул на пол.
22
