Он разбудил ее рано утром. Прошептал настойчиво в ухо:
— Даша!
Она открыла глаза, переспросила недоуменно: «Что?», села, оглянулась, протянула руку к одежде, скривилась, глядя на стол.
— Не буду ничего, воды.
Жадно выпила, кое-как оделась, не проявляя ни малейшего интереса ни к нему, неуклюжему и большому, переминающему с ноги на ногу, ни к убранству деревенского дома, подсвеченному зимним сумраком из окон.
— Мне на работу надо, — пожаловался Николай.
— И мне… в институт, — она наклонилась над раковиной, выдавила на палец зубную пасту, кое-как умылась, выпрямилась.
— Ну, пошли.
Выйдя на улицу, она оглянулась, увидела огни моста, город, матерно выругалась и заторопилась по указанной стежке. Николай шел сзади и не мог оторвать глаз от угадывающихся под пальто очертаний молодого тела, которые вот только что несколько часов назад он просеивал через собственные пальцы.
— Один живешь? — спросила она, обернувшись.
— Да, мать умерла.
— Работаешь?
— На мебельной, третий год.
— Отслужил что ль уже?
— Отслужил.
— Хорошо.
«Хорошо», — сладко отозвалось в голове Николая.
— Здесь что ль? — она остановилась возле истоптанного сугроба, подняла фонарик. — Твой?
— Мой, — он пощелкал клавишей, лампочка еле светила. Ничего. Зарядится. Аккумуляторный практичнее.
Она принялась разгребать снег ногой, наконец нагнулась и выволокла маленькую сумочку.
— А все не так уж плохо, — улыбнулась, глубоко вдохнула, чуть закашлялась. — Вот ведь как бывает? С чего это я с моста налево пошла? Общага же направо! Пить надо бросать! Вот ты пьешь?
— Бывает, — промямлил Николай.
— А зря, — погрозила она ему пальцем и поспешила дальше по тропинке.
Остановилась уже у моста, обернулась, стряхнула снег с его воротника, изогнула уголок рта:
— Тебя как зовут?
— Николай.
— Ну, Коля, пока.
Приподнялась на цыпочки, чмокнула в губы, побежала на мост. Так и ему на мост, на фабрику же! Только какое-то оцепенение появилось в ногах. Словно там, за мостом была чужая страна, для прохода в которую ни документа, ни права у него не имелось. Николай стоял, смотрел ей вслед и ждал. Обернется или не обернется. Обернулась. Помахала рукой. Он вздохнул, передернул плечами и зашагал на свою фабрику.
Николай пришел к институту через неделю, когда бесплодное ожидание неведомо чего стало невыносимым, а пустота в чреслах, которые он ежевечернее истязал, закрывая глаза и вспоминая ее тело, свела с ума. Она стояла вместе с подружками на углу главного корпуса. Он подошел, окликнул ее с пяти шагов.
— Даша.
И еще раз.
— Даша.
Обернулась подружка, недоуменно нахмурилась, толкнула ее:
— Никак тебя? Ты теперь Даша? Это что за чучело?
— Это? — она прищурилась, лениво отмахнулась.
— Даша, — повторил он.
Она поморщилась, шагнула к нему навстречу, прошипела чуть слышно:
— Ты, урод, вали отсюда!
