Ботинок просто утонул в жирном животе, нормального бы человека от такого удара пополам бы сложило, а этот лишь сделал несколько шагов назад, даже не собираясь падать, и не изменив выражения мертвого лица.
Тем временем к нам направились все остальные мертвяки, ошивавшиеся в этом конце зала. Лишь трое первых, жирная тетка и монтеры, целеустремленно направились к паникующей и застрявшей в проходе толпе.
Оттолкнув мертвяка, мне вновь удалось завладеть каталкой, и я снова ухватился за рукоятки. И когда зомби снова пошел в нашу сторону, я с маху толкнул его этой вертлявой каркасной конструкцией. На этот раз он упал навзничь, Но поднялся мексиканец-кондиционерщик, а сбоку, слева, подходила разложившаяся женщина в сером костюме и сильно хромающий тип в черной форме непонятного назначения.
Я резко развернул носилки, вновь ударил ими разложившуюся, которая снова не успела среагировать и свалилась. От нее осталось пятно какой-то слизи на белом пластиковом покрытии каталки. Затем описал носилками полукруг, так, что резиновая обивка их колес запищала по гранитному полу, и снова сбил с ног мексиканца
— Ну же? — уже не выдержав, заорал я девчонке.
Да сколько же можно возить карточкой по щели и набирать четыре цифры кода? Нас же сейчас здесь в клочки порвут, а еще через пять минут мы сами будет тут за всеми гоняться. Да быстрей же, овца!
Электронный замок победно пиликнул, щелкнула задвижка, причем этот звук раздался у меня в сознании так громко, словно Сам Господь Всеблагой щелкнул чем-то там на небесах персонально для меня.
— Готово!
Правой рукой я оттолкнул от себя каталку в направлении противников, выигрывая лишнюю пару секунд, левой схватил за недавно еще белый воротник блузки девицу, бросившуюся было в дверь 'поперек батьки', и сам заскочил туда первым, таща упирающуюся спутницу за собой. Но даже в таком унизительном положении она все же блеснула — успела захлопнуть дверь, обезопасив нас от нападения с тыла.
— Стоять! — раздался чей-то истеричный голос.
Я обернулся налево. За столом, расположившимся за детекторной рамкой, стоял охранник совершенно детского вида, больше пятнадцати и не дашь, и целился в нас из пистолета. Впрочем, детским у него было только лицо, круглое, с маленьким ртом, маленькими же близко посаженными глазками и оттопыренными круглыми ушами, делавшими его похожим на шарж. А вот все остальное было большим и хорошо раскормленным. Эдакое порося-переросток. Зато это порося достаточно сноровисто держало в руках пистолет, который был направлен на нас. Круглое лицо под черной бейсбольной кепкой было потным, язык часто облизывал губы, в глазах буквально полыхал пожар паники. Так ведь и пальнуть может.
«Порося» и я одновременно вздрогнули, когда что-то тяжелое врезалось в дверь, в которую мы только что забежали.
— Тим! Прекрати дурака валять! — вдруг решительно направилась к «Поросю» девчонка. — Не узнал?
Тот снова вздрогнул, лицо его попыталось выразить какую-то мысль, но не выразило, и он, наведя пистолет уже на нее, резво отскочил в сторону, оказавшись вполне в зоне досягаемости. Идиот, он же даже в нее способен сейчас выстрелить! Но через секунду его пистолет повернулся к нему в грудь, еще через одну он переселился ко мне в руку, а сам «Порося» с грохотом рухнул спиной на свой стол, сдвинув его и заставив скрежетать стальными ножками по каменному полу. А затем я направил пистолет ему в нос — круглую красную картофелину на белом конопатом лице, и спросил:
— Будешь вести себя хорошо?
Никогда не учите все боевые искусства на свете, если для вас это, конечно, не смысл жизни. Отработайте с десяток достаточно разнообразных приемов, но отработайте так, чтобы ваше тело исполняло их без всякого участия мозгов. Что я и сделал в свое время, а потом понемногу продолжал поддерживать 'телесное знание', а в результате вышло так, что вот эта самая самозарядная «Беретта» направлена в нос ее бывшему обладателю.
— Будешь вести себя хорошо? — повторил я и слегка пнул в пухлый бок обалдевшего охранника, исключительно чтобы разговор завязать.
— Буду. — часто закивал тот.
Девушка-мексиканка, к ее чести будь сказано, панику не поднимала, и отбивать охранника не бросалась. У нее и мексиканский акцент еще заметен, так что американская законопослушность не должна было до конца укорениться.
— Ты почему тут прячешься? — сдерживая злобу спросил я его. — Там же паника, надо людей выпускать, у тебя здесь выход запасной, а ты закрылся, свинья резиновая. Ты же охрана!
Я еще раз его пнул, уже сильнее, но тот ничего не ответил, лишь начал часто мотать головой, то ли отрицая все на свете, то ли полагая, что я начну его сейчас убивать, и заранее против этого протестуя.
— Где еще оружие? — проникновенно спросил я его, приблизив зрачок дула прямо к его переносице, давая возможность рассмотреть внутренность ствола и представить, как оттуда вылетит пуля и вынесет его мозги через развалившийся затылок в виде бурой мелкой продриси.
Я уже хорошо изучил здешние службы безопасности. Если у них есть караулка, то пистолетами на поясе они никогда не ограничиваются, обязательно что-то еще есть в резерве. Тем более, что часть их людей в зоне безопасности вынуждены ходить без оружия. А значит, их оружие где-то хранится. Где-то здесь.
— Там… — снова облизав сильно потеющую верхнюю губу, указал он на шкаф у дальней стены.
Действительно, мог бы и сам заметить, это же не сейф. В стеклянном шкафу стволами вверх стояли два помповых ружья с пистолетными рукоятями и телескопическими прикладами, на каждом из которых висело по дополнительному патронташу на пять патронов. Я увидел на ресивере клеймо «Моссберг» — это уже неплохо. У меня и в Москве «Моссберг» имеется. Только этот с виду покруче, совсем «тактический». Я достал один из дробовиков, проверил наличие патронов в магазине — полон. Очень мило с их стороны. Проверил второй дробовик — такой же эффект.
— Встать на колени, пятки скрестить, руки за голову. — скомандовал я «Поросе».
Тот не стал медлить с выполнением команды, и через несколько секунд я стал обладателем его нейлонового 'тактического пояса', с четырьмя запасными магазинами к пистолету, рацией в чехле и наручниками. Вот это очень по-американски, носить сразу несколько запасных магазинов. Джефф, что склады охраняет, носит с собой целых шесть, он мне сам показывал. Очень, очень хорошая привычка.
Наручники пригодились сразу — я приковал ими пленного к тяжелому письменному столу, пропустив его руки под стальной нижней перекладиной. Удачно получилось — из-под стола торчала только откормленная задница в серых форменных брюках. Так и сиди.
— Ты стрелять умеешь? — спросил я у девчонки, разглядывающей поврежденную руку.
— Немного. Брат научил. — кивнула она.
Ей было явно больно, пальцы посинели и распухли, но она держалась, лишь покусывала губы. И как она стрелять будет? С другой стороны, даже со сломанными пальцами лучше быть человеком вооруженным, нежели безоружным.
— Держи. — сказал я, протягивая ей второй дробовик и загоняя патрон в патронник. — Жди меня здесь, наведи ствол в дверь. Никому не открывай, до тех пор, пока не убедишься, что это я. Понятно?
— Как убеждаться?
— А я вот так постучу в дверь…
Я выстучал костяшками пальцев на поверхности стола бессмертный ритм 'Спартак — чемпион!'.
— Запомнила? Если придет кто-то живой и при власти — сдавай оружие, если не придет — храни его как свою бессмертную душу. Понятно?
Она молча кивнула. А я, наконец, снял со спины рюкзак, а с рюкзака мотоциклетную куртку, быстро натянув ее на себя. Выловил из карманов перчатки, прикрыл руки. Нормально, они с эластичными вставками, сидят как хирургические. Рюкзак просто бросил на стол, не отказав себе в удовольствии слегка пнуть в зад охранника под ним. А затем направился к двери, прижав приклад к плечу и наведя дробовик на дверь. К счастью моему, двери открывались большой поперечной перекладиной, стоило лишь толкнуть ее от себя, такое на случай пожара делается. В общем, я просто толкнул перекладину ногой, и дверь открылась.
