- О! Ты ещё не представляешь силу рекламы.
На том и расстались. Король поспешил поднимать на ноги все свои ведомственные и вневедомственные службы, а Загребной решил наведаться в свой замок. Бенид он будить не стал, только тихо заглянул в ту спальню, которую выделили для их сна, и поторопился на выход из королевского дворца. И только выйдя на дворцовую площадь, сообразил, что он не заказал ни своей кареты, ни просто ездовую лошадь. А в связи с грандиозными празднествами весь люд столицы только-только отправился спать. И как теперь добираться домой? Семён уже собрался сам идти в королевские конюшни и лично взять любое попавшееся под руку животное, когда заметил на дальнем краю площади пару пролеток, на которых дремало по доходяге старичку. Видимо они и не надеялись в такой неурочный час заполучить клиента, но на молодецкий свит откликнулись сразу. И одна из пролёток через минуту уже разворачивалась возле графа.
Затем старичок-кучер с такими расширенными глазищами уставился на прикид неожиданного клиента, что его стало жалко. Ещё в кому впадёт от мысленного несварения. Поэтому Семён удобно расселся, придерживая копьё между ног, и скомандовал:
- Нечего мною любоваться! Поспеши лучше к замку графа Ривьери.
Только тогда извозчик понял, кто перед ним и вздохнул с таким облегчением, словно вышеназванному графу можно было всё: хоть голышом перед самим королём прогуливаться. Свистнул бич, и лошадка резво побежала по булыжной мостовой, а пассажир с улыбкой стал разглядывать окрестности. Как ни странно уже через две улицы ему на глаза стало попадаться много демонов. И все они куда бежали, что- то выкрикивали, из-за топота конских копыт неслышимое, но хоть успокаивало то, что они были все без оружия. А значит, вполне могли тоже праздновать в своём мире избавление от наместника, который умудрился нагадить и насолить везде и всюду.
Пролётка тем временем свернула в узкий проулок, срезая путь, потом пронеслась ещё по одной сонной улочке и вынеслась на одну из площадей, от которой уже вела прямая дорога к графскому замку. Это, наверное, и спасло Семёна от гибели. Потому что организованная засада ждала его приезда с другой, центральной улицы. Желание старичка услужить уникальному клиенту дало шанс на выживание. Хотя сам извозчик и его лошадка оказались обречены: с десяток арбалетных болтов остановили несущийся экипаж, словно железобетонная стена. Зато это дало Семёну ту самую нужную секунду, во время которой он обернул своё тело межмирской мантией, переправляя несущиеся в него болты в мир демонов. Самая удобная вещь для защиты при подобном нападении. Вот только болтов в общей сложности оказалось около тридцати. Мало того, во время инцидента лошадь рухнула на земь, несущаяся пролетка воткнулась в погибшее животное, а восседающий в ней клиент, словно камень, подкинутый мощной баллистой, взлетел в воздух.
Лететь было красиво, познавательно и приятно, вот только падать - полная противоположность. Тут уж никакая мантия не могла охранить от жуткого удара и костедробящих сотрясений. Пришлось катиться по крупному и совсем негладкому булыжнику добрый десяток метров. Но и после полной остановки, отлёживаться было нельзя, вокруг вновь зацокали спуски арбалетных струн. Видимо ватага врагов была вооружена получше всей местной королевской армии. А значит и по третьей единице убийственного оружия, сидящие в засаде преступники, очень даже могли иметь в своём распоряжении.
Показательность полёта в воздухе состояла в первую очередь в том, что Загребной успел хоть немного рассмотреть дислокацию врага и хоть минимальным образом оценить обстановку. Чуть дальше, на выходе с площади шло чуть ли не рукопашное сражение между демонами. И вот как раз бегущие в параллельном мире их горожане и вскакивали в это сражение на полном ходу.
А вот в этом мире люди изначально действовали безнаказанно. Оставалось только догадываться, как они узнали о поездке графа Ривьери и предполагать, что они ждали не только его, а и всю его семью. Причём едущую спокойно, по центральной улице и в открытой карете. Тогда бы их коварный план осуществился без всякого труда. Располагались враги шестью группами по пять человек совершенно открыто. Разве что прикрывались парапетами перил, цветочными клумбами, и несколькими монументами, коих было в полуразрушенном виде расставлено по площади предостаточно. Да и не так прикрывались, как просто удобно разложили на этих возвышения своё оружие и прикрыли его шляпами, плащами и холщовыми сумками. И отступать никто из них не собирался. Те, у кого уже не было взведённых арбалетов, выхватили мечи и бросились на вскочившего на ноги Загребного.
Но тот уже несколько секунд, как действовал всем своим магическим оружием Шабена. Причём с такой мощью и целенаправленностью, что пока оказался в кольце из шести мечников, вокруг истерически орало восемь годовалых младенцев и приседало от старости столько же дряхлых старцев. Ещё шестеро спало на булыжнике мертвецким сном, а вот последние два арбалетчика оказались самыми сообразительными. Они теперь во все лопатки улепётывали с площади, потому как сразу сообразила, что с таким Шабеном им не справиться никак.
Первый атакующий мечник седлал выпад и тут же дернулся от сильной боли, вспахавший его мозг. Да так и рухнул на камни, оставив в руках Семёна свой меч. Смертельный удар боли пришлось ещё применить только один, потому что слишком уж бойко следующий мечник набегал со спины. А дальше граф Ривьери положил оставшихся четырёх врагов словно на показательном турнире: четыре удара - четыре трупа. Даже добивать не пришлось. Сделав всё своим физическим умением, потому что сил Шабена ни осталось и крошки.
Зато тут же и самому пришлось побегать. Потому что с ужасом увидел, как его уникальное копьё подбирает с булыжной мостовой один из ранее сбежавших арбалетчиков. Видимо добыть это непонятное оружие, было им обязано прежде всего, и теперь прыткий воин вновь пытался набрать скорость.
Кляня себя в уме за такое разгильдяйство и умоляя судьбу не надоумить бегущего остановиться и метнуть копьё в своего преследователя, Семён пронёсся через всю площадь, пробежал целую улицу и только тогда расстояние между ним и бегущим стало резко сокращаться. Похоже, арбалетчик не выдержал такого интенсивного темпа. Или скорей всего понадеялся на близкую помощь: в конце улицы стоял пяток лошадей и на одной из них восседал закутанный в плащ человек. Но как только этот человек рассмотрел преследователя, как сразу же повернул своего коня и с места погнал его вскачь.
Осознав, что сообщник трусливо сбежал, арбалетчик стал останавливаться, сжимая копьё для последнего боя. Но и Загребной не стал испытывать судьбу, а мастерским броском посла меч вперед, словно короткое копьё. И только потом, пытаясь восстановить дыхание, подошёл к поверженному врагу. Труп. Но меч ещё может пригодиться. А уж копье было встречено чуть ли не с нежностью и благоговением и сжато левой рукой намертво.
Чуть поразмышляв, граф Ривьери осмотрел дома вдоль улицы, которые здесь были наполовину разрушены, затем без особого труда поймал одну из оставшихся лошадей и только тогда, спокойным шагом поехал на место недавней засады по его душу. Причём старался быть бдительным как никогда: все его силы Шабена так и не думали возвращаться или восстанавливаться. Поэтому следовало перестраховаться.
Как ни странно на площади уже вовсю орудовало два королевских гвардейца и с десяток городских жителей. Они со всей возможной для них интенсивностью вылавливали дряхлых старцев, которые расползались в стороны как тараканы и вязали тех арбалетчиков, которые только-только пытались вырваться из оков магического сна.
Один из гвардейцев, лишь только увидел Загребного, радостно заорал:
- Господин граф! Как здорово, что вы живы! Наш командир поскакал за подмогой, сейчас они прискачут, и мы собирались мчаться на ваши розыски. Правда, наши горожане успели рассказать мне, как вы ловко всех этих лазутчиков успокоили.
- А кто они такие? - Семён с непонятной для себя брезгливостью оттолкнул ногой подползшего к нему младенца. Как ни дико это было видеть, но младенец со злобным рёвом попытался вцепиться ему в штанину зубами. - Ах ты...! Во, даёт! И вправду помнит! Так кто они, местные?
Квадратные глаза гвардейца явно говорили о том, что и ему такие младенцы в жизни не встречались. Да и страх перед графом-Шабеном читался на его лице без всякого перевода. Но всё равно старался находиться рядом и выпячивать грудь при каждом ответе
- Ваша светлость, вроде они не наши, не городские. Но уже сегодня всё в тюрьме о себе расскажут.
- Ещё одному удалось сбежать вон в ту сторону. А по той улице, откуда я вернулся, сумел
