– А-а… очень даже может быть… – с пониманием протянул Пузин. Затем увидел, что Ирена стоит рядом и с нее обильно капает. Она вылезла из воды последней, как всем показалось. – Вы что, все меня вытаскивали?
– Так ведь Лариса несколько раз дернула за трос, подавая сигнал тревоги, – стала объяснять Ирена. – Николай нырнул сразу же, а я чуть замешкалась и столкнулась со всеми через метров пятнадцать.
– Кстати! Где Николай? – чуть не закричал Александр Константинович. – Почему я его не вижу?!
– Здаеться, щэ не показувався з воды… – виновато развел руками кормилец.
Руководители экспедиции моментально вскочили на ноги и лихорадочно стали включать подачу воздуха на загубники. Ирена тоже последовала их примеру, но Броди жестко скомандовал:
– Оставаться здесь! – И шагнул в сторону лестницы, ведущей под воду.
Но лишь только он собрался встать на первую ступеньку, как из глубины поднялся целый клубок пузырей отработанного воздуха. В мутной воде ничего нельзя было рассмотреть, но было ясно, что кто-то всплывает. Все замерли, резонно решив выждать одну-две секунды. И вот над поверхностью показалась голова Николая. В маске и с загубником во рту. Все вздохнули с облегчением, но Броди первым заметил нечто и даже застонал от бессилия. За собой Николай, или, как его чаще называли в последнее время, «счастливчик», поднимал тело прекрасной молодой незнакомки. Все остальные просто ахнули от удивления, а Карл не выдержал и ругнулся на испанском языке, добавляя:
– Черт! Мы же не знаем инструкций!
Меньше всех удивлялся кормилец. Он опустился на несколько ступенек и, как пушинку, вынул тело из воды. Тут уже опомнились и Пако с Мануэлем. Они затараторили наперебой, принимая по ходу профессиональные решения опытных спасателей:
– Смотри! Она утонула совсем недавно!
– Но откуда она взялась?!
– Не важно! Клади на живот! На колено, пусть выйдет вода! Прекрасно, пошла!
– Жаль, нет у нас электрошока! О боги! Она дернулась! Я чувствую ее спазмы!
– Значит, она утонула всего минуту назад, не больше! Продолжай так же держать!
– Руки! Ее руки двигаются! И она прокашливается!
– Я ведь тебе говорил, что она в воде совсем чуть-чуть!
Все остальные оставались просто безмолвными зрителями, стоя в полном оцепенении. Особенно не верили в происходящее Броди, Пузин и Лариса. Они ведь уже уверовали, что телу несколько тысяч лет, но вот поверить, что оно может дышать… Это казалось совсем неправдоподобным.
Атмосферу невероятного чуда усилило вдруг неожиданно раздавшееся громкое пение. Мужчины археологи даже вздрогнули от неожиданности, а женщины чуть не попадали в обморок и жутко побледнели. И только осмотревшись, слегка расслабились. В процессе оказания помощи вначале Карлу, а потом и незнакомке, никто не обратил внимания, что рабочие бросили свои дела и подошли совсем близко. Теперь они все стояли на коленях, воздев руки к потолку, и в один голос пели нечто дикое, но торжественное. Под это пение незнакомка вначале села, потом встала на ноги, чуть опираясь на руку Мануэля. Медленно, даже слишком медленно обвела всех присутствующих взглядом и резко подняла правую руку. Пение оборвалось, и рабочие-туземцы так и замерли, с открытыми ртами и немигающими взглядами.
И она заговорила. Очень громко и очень требовательно. Она что-то спрашивала, но понять ее не мог никто. Броди, сколько ни напрягал свою память, так и не понял, на каком языке говорит девушка. Вдруг та замолчала, а затем ее губ коснулось подобие улыбки. И в тот же момент все услышали вопрос, хоть незнакомка и рта не открыла.
«Наконец-то! Свершилось! Я могу осязать! – Она подняла руки и соединила пальцы. – Как долго я ждала этого! Даже перестала сюда наведываться! Потеряла всякую надежду! Но все-таки меня нашли! Только не знаю главного. Кто вы?»
Во время ее монолога археологи недоуменно переглядывались, сверяя свои ощущения. По глазам Карла Броди понял, что тот тоже догадался о том, как ведется этот разговор. Телепатия! И все понимали незнакомку совершенно одинаково. Даже рабочие. Они бросились что-то отвечать на своем языке, но девушка только скривила лицо от возникшего галдежа и вновь подняла руку, заставив всех молчать. Тогда Броди попытался сформулировать мысль:
«Мы ученые, археологи. Отыскали это место…»
«Мне тебя плохо слышно! – раздался у него в голове громкий голос. – Приподними свои мысли как бы в верхнюю часть мозга и направляй мне их оттуда!»
Броди попробовал сконцентрироваться, как от него требовали, и понял, что теперь его поняли лучше. Тогда он продолжил:
«…Отыскали это место по найденным мною древним таблицам с доисторической письменностью. Там указывалось, что надо спасти оказавшихся в воде людей. Видимо, для написавшего эти люди были очень близки. Он сам их не мог спасти из-за большой глубины. И вот мы здесь…»
«Да, я знаю! Старик спасся и делал неоднократные попытки вызволить нас из водяной среды. Действия его достойны всяческого восхваления! Но… – Девушка неожиданно протяжно зевнула, и ее голос в мозгу стал намного тише. – О! Как я хочу спать! Просто умираю и ничего не могу с собой поделать. А ведь я должна быть всесильной! Но сил больше нет… – Она присела и снова зевнула. – Еще бы! Не спать столько времени. Я даже забыла, что такое сон! Но эти люди?! Они могут таить в себе опасность!»
«Нет! Нет! – изо всех сил мысленно закричал Броди, – можете спокойно отдыхать! Мы будем охранять ваш сон!»
«О! Я слишком многого насмотрелась! – У незнакомки явно были некие планы насчет своего отдыха. Но спать ей, видимо, хотелось неимоверно, глаза слипались, и ей удавалось держать их открытыми лишь ценой больших усилий. Вдруг она резко вскинула голову и скомандовала: – Спать! Всем спать! Вы будете отдыхать вместе со мной! Спать!»
В тот же момент Александр Константинович почувствовал, как сон мощным крылом накрывает его сознание. Оглянувшись по сторонам, он заметил, что рабочие-туземцы тут же попадали и моментально заснули. Археологи поддавались гипнозу немного хуже, но тоже бесповоротно. Лариса уже лежала на боку, Карл сидел и изо всех сил дергал себя за нос и за ухо. Вот беззвучно завалились на камни Мануэль, Пако, Ирена и Люсия. Рухнул, как подрубленный мощный дуб, и кормилец. Плохо осознавая, что делает, Броди шагнул назад и обессиленной рукой вставил в рот загубник. Еще один шаг – и он со всплеском упал в воду. И, засыпая, сквозь сон уловил последние слова незнакомки:
«В воде спать тоже приятно!»
Если до этого, последнего сна были еще какие-то, Александр Константинович их не запомнил. Но последний был очень жутким: будто его замуровали в древней гробнице и лишили воздуха. Но по современным веяниям моды вделали в стену небольшое окно. Ведь не слепнуть же узнику в темноте! Правда, окно тоже сделали совершенно герметичным. И воздух кончался. Медленно, но неотвратимо. Ему хотелось подползти к окну, выбить его и сделать полный вдох, но тело не повиновалось. Он старался изо всех сил, догадываясь, что окно можно выбить с легкостью, но руки были словно из ваты, а тело никак не желало принять нужное для удара положение. Последние вздохи оказались самыми болезненными и мучительными. Смерть не смотрела ему в глаза, но жизнь уходила бесповоротно. Он вспомнил о Ларисе и подумал: «Как все-таки мало мы прожили в супружестве! И как мало я сделал для нее приятного и хорошего. А ведь она достойна большего! Затащил ее в эту проклятую пустыню, лишил всех удобств и комфорта. Потянул за собой в эти жаркие катакомбы! И вот теперь мы спим, и я умираю… Умираю?!»
И Броди открыл глаза наяву. Сквозь стекло запотевшей маски увидел над собой светлое пятно воды. Попытался вдохнуть – и не смог. Но тут же догадался, что кончился сжатый воздух в баллоне. Это его и пробудило от гипнотического сна, навеянного незнакомкой. Почти теряя сознание, он ринулся к свету и, выскочив на поверхность, тут же вырвал изо рта загубник. Так долго он еще никогда не восстанавливал дыхание. Постепенно красные круги перед глазами стали расходиться, и он не спеша начал осматриваться. Полностью вылез из воды и сбросил с себя снаряжение для подводного плавания. А вокруг все оставалось на своих местах. Разве что некоторые из спящих поменяли немного свое положение.
Он первым делом бросился к Ларисе и попытался привести ее в чувство. Но все было бесполезно. Ни тормошение, ни щипки, ни даже пощечины не приводили главного спонсора в чувство. Тогда он прекратил
