— Почему одну? — возмутился «дядя».
— Потому что вторая после того, как закопаешь.
Землекоп радостно побежал к машине. Парни надвинулись.
— Ну вот и все.
— Зря вы это, — предупредил представитель. — Меня хватятся. Выйдет международный скандал. Вас искать станут. А потом судить. По законам государства потерпевшей стороны. По законам великого и всемилостивейшего султана Абу-Аба-Уби Седьмого.
— И что нам выйдет по законам этого, всемилостивейшего?
— Если по совокупности, путем поглощения меньшего большим, то сперва публичная кастрация тупым серпом. Потом варка в кипящем масле.
— Чего варка?
— Всего остального варка.
— Не, мы к вам не поедем.
— Какая кастрация? Какая варка? Кого вы слушаете? — зло усмехнулся шеф. — Кто его хватится? Кто здесь в лесу его найдет? Кому он вообще нужен?
— Шейху.
— Шейх далеко. Мы ближе. Кончай его, ребята.
— Ну все. Молись своему Аллаху, — сказал один из парней, вытягивая из-за спины тяжелую монтировку.
— Я не могу молиться Аллаху. Я Иванов. Православный. Такой же, как и вы. И должен напомнить, что согласно православию всякое зло воздается сторицей.
— А хоть и православный, — сплюнул парень с монтировкой и размахнулся.
Представитель инстинктивно отшатнулся, дернул вверх «дипломатом» так, что у того отлетели в стороны обе крышки, и уставил в лица нападавшей стороны дуло скорострельного автомата.
— Хорошая вещь, — похвастался он. — Вроде бы держишься за ручку чемодана, а кнопку нажал — и уже взведенного и готового к стрельбе шпалера. Из которого два отделения положить — как нечего делать.
Парни отпрянули.
— Стоять! — гаркнул представитель. И резко ударил каблуком ботинка назад. Попытавшийся достать его из-за спины противник упал на землю и, крича, завертелся на месте.
— Или лежать. Кому не стоится!
Он специально говорил так. Плакатно. Как говорят в кинобоевиках. Их наверняка смотрели эти неудачливые убийцы. Он пытался походить на любимых ими жестокосердных героев, которые вначале семь раз стреляют, а потом один раз думают, зачем стреляли. Он пытался навести их на определенные ассоциации. С последующими, после угроз, кадрами. Это когда герой с холодной усмешкой на губах расстреливает своих врагов. Ему нужно было, чтобы они узнали в нем этого героя. И чтобы они поверили ему.
— Я же предупреждал — зря вы это.
— Ты че, мужик? — напряженно спросил шеф, опасливо косясь на отблескивающий черным воронением ствол. — Ты че, в натуре. Мы же пошутили.
— А я нет. Я без чувства юмора.
Парни, медленно пятясь, пытались ретироваться с места событий.
— Куда вы? Я предупреждал. Я просил всех стоять на месте! — напомнил представитель. — На коленях стоять… — и, вскинув автомат, запустил поверх голов короткую очередь. Очень расчетливо запустил. С просвистом. Так, чтобы пули шевельнули волосы на макушках.
Непривычные к реальным боевым действиям парни присели. И так застыли на полусогнутых.
— Где оружие? — спросил представитель, поводя дулом от лица к лицу.
— Как-кое ор-ружие?
— Танки «Т-80» три штуки, зенитно-ракетный комплекс «Заря» пять штук, плюс боевые машины пехоты… — перечислил представитель заинтересованной стороны позиции прайс-листа. — Где обещанное оружие?
— Нету, — ответил за всех шеф.
— А где есть?
— Вообще нету. Мы все придумали. Розыгрыш это был. Шутка такая.
— А как же новый образец зенитных ракет? Как же «Фиалка»?
— «Фиалка» — тоже шутка. Нет никакой «Фиалки».
— Врешь. Такие подробности придумать нельзя. Я видел тактико-технические данные. Тебе предлагали «Фиалки». Ты предлагал их мне. Значит, они есть. Просто мы в цене не сошлись.
— Ну нет. Ну, честное слово, нет. Ну мамой клянемся — выдумали все. Чтобы денег срубить по-легкому, — заканючили, захлюпали носами убийцы.
— Вы, может, и выдумали. А он, — показал лже-Иванов на шефа, — нет. Он товар предлагал. Он реальный товар предлагал.
— Ну слышь, парень, отпусти нас. Мы больше не будем, — затянули обычную в таких случаях песню убийцы.
— Конечно, не будете, — согласился представитель. — Потому что не сможете… — и, повернувшись в сторону машины, закричал: — Эй! Мужик! Да, да, ты, с лопатой. Возьми там еще четыре бутылки.
— Зачем четыре? — напряженно спросили бандиты.
— Ну вас же пятеро. Всего. Одну бутылку вы дали задатком. Итого еще четыре.
— Так ты что?.. В самом деле?
— А вы мне другого выхода не оставляете…
— Что? Копать? — крикнул от машины мужик с лопатой.
— Копай, дядя. Копай.
— А этоть… можно, чтоб для экономии, одну? А то ежели на каждого — то труднее. Потому как получается всего четыре. А земля здеся суглинок, лопата трудно идеть. Цепляеть лопата. А вот ежели одну, то легше. Одну я зараз. Одна она ширше, и кидать легше.
— Ладно. Давай одну.
— А бутылок?
— Бутылок четыре…
Этот бытовой, в общем-то, диалог убедил бандитов больше, чем даже свист пуль над головой. Бутылки за просто так платить никто не станет. Какой дурак станет отдавать водку за ненужную работу? Значит, работа нужна.
— Слышь, паря, это все он. Он нас подговорил. Мы не хотели. Ты скажи, чего сделать, чтобы нас не того. Чем помочь тебе. Мы разом…
— Ну не знаю, — пожал плечами представитель. — Водку я уже отдал. Мужик копает, старается. Что он, зря трудится? Ну вот разве только вы уговорите вон этого вашего приятеля мне правду сказать. Насчет товара. Тогда может быть.
— Уговорим. Да уговорим! Он мужик понятливый, — загомонили бандиты. — Ты только разреши! — и бандиты, подобострастно улыбаясь, поползли в сторону своего недавнего главаря.
— Ну что, разрешить? — спросил лже-Иванов. — Или, может, так вспомнишь?
— Ладно. Твоя взяла, — зло сказал шеф, — есть оружие.
— Это я знаю, что есть. Ты скажи, где есть. И у кого есть.
— Говори! — зарычали бандиты. — Говори, гад! Пока он согласен. Или мы из тебя все жилы… Говори!!!
— Город Новоковровск. От вокзала недалеко. Дом там бревенчатый…
— Адрес!
— Привокзальная, пять. Спросить Федорова.
— А ты часом не ошибся?
— Не ошибся я.
— Смотри. Если что не так, если ты что-нибудь вдруг перепутал, то я вернусь. Не один вернусь. С друзьями. И любого из вас, кого первого встречу, подвешу. За… язык. Промахнулись вы, ребята. В такую историю вляпались. Таким людям дорогу перешли, что лучше бы мне вас здесь пристрелить. Чтобы не мучиться.
— Не ошибся? — с угрозой переспросили парни.
— Да вы что? Нет, конечно! Привокзальная, тридцать пять.
— Ты же говорил: пять.
— Я говорил?
— Ты! Гад!
— Ну, может, запамятовал чуток.
— За такой чуток…
— Тридцать пять! Ну точно, тридцать пять! Ну честное слово! Теперь точно! — заорал шеф, закрываясь от наступающих на него подчиненных.
— Ладно, на этот раз поверим, — за всех сказал лже-Иванов, — на чем и закончим обязательную часть. И перейдем к прениям. По поводу профилактики правонарушений и наказания за совершенные правонарушения. Ты, и ты, и ты — отошли направо. Ты и ты — налево.
— Зачем налево? — насторожились парни.
— Я же сказал, для воспитания. В духе православных заповедей и уважения к общечеловеческой морали, которые гласят: не убий, не укради, не возжелай… Слышали о таких?
— Ну.
— А чего же нарушаете?
Бандиты молчали.
— Похоже, недостаточно хорошо учили. Предлагаю закрепить пройденный материал. По новой методике. Ты, да ты, что с краю, ну-ка врежь вон тому. Только сильнее. Не стесняйся. И скажи: «Не убий!»
Крайний слегка ткнул стоящего напротив товарища кулаком в грудь. Сказал мрачно: «Не убий!» И вопросительно посмотрел на человека с автоматом.
— Вы так ничего и не поняли, — вздохнул тот. — Похоже, вы неисправимые второгодники. Похоже, говорить миром с вами безнадежно…
И, жестко взглянув на топчущихся на месте бандитов, вскинул автомат на уровень плеча.
— Считаю до трех. Раз!
