— Я не думал…
— Довольно об этом. Что вам нужно? От Федорова.
— Оружие.
— Оружие в охотничьих магазинах. Пожалуйста, идите, выбирайте, покупайте. Лично я рекомендую вертикалки тульского завода. Очень хороший бой. И цена невысокая.
— Извините, я неправильно выразился. Мне нужно вооружение. Мне нужно тяжелое вооружение.
— Это другой разговор. Какое вооружение вас интересует?
Вот так запросто. Как будто разговор идет о партии зажигалок. Или газонокосилок.
— Меня много что интересует.
— Конкретно, пожалуйста.
— Танки «Т-80». Системы залпового огня. Зенитно-ракетные комплексы. Боевые машины пехоты. Локаторы. Комплектующие… — перечислил представитель список требуемых вооружений.
— Набор серьезный. Сразу и все предложить мы не можем. Но кое-что постараемся. Что вас интересует в первую очередь?
— Танки «Т-80». Три штуки.
— Трех танков сегодня в наличии нет. Есть много более старых образцов. В неограниченном количестве.
— Старых не надо. Шейх не будет брать старое вооружение. Только самое современное.
— Тогда могу предложить один экземпляр. Самый новый. Без эксплуатации. Наезд сто пятьдесят километров. Тропический вариант.
— Одного мало.
— Плюс пятьдесят комплектов боеприпасов. Запасные ствол пушки, мотор, траки.
— А обычно?
— Обычная комплектация уже. Без стволов и мотора. Обычно заказ выполняют другие поставщики. Но сегодня они пустые. Вы опоздали буквально на несколько дней. Следующая партия ожидается не раньше чем через две-три недели. Сами понимаете, товар ходовой, уходит быстро, запас ограничен.
— Хорошо, я согласен. Возьму один. Пока.
— В течение месяца, я думаю, мы сможем подобрать вам недостающие экземпляры.
— Мне бы хотелось согласовать цену.
Продавец вытащил бумагу и написал на ней цифру.
— Ого! А не много запрашиваете?
— Цена реальная. Хотя, конечно, выше заводской. Но вы должны понимать — оформление, согласование, транспортировка, сопровождение, предпродажная подготовка, постгарантийное обслуживание, в пределах страны, конечно.
— Боюсь, на такую цену шейх не согласится. Ему предлагали американские образцы. Тем более мы предполагаем приобрести у вас партию товара…
Продавец зачеркнул на бумаге цифру. И написал рядом другую. На пять процентов меньшую.
— Но тогда транспортировка ваша. Но по нашему коридору.
— Хорошо. Я согласен. Когда можно посмотреть товар?
— Послезавтра.
— Деньги предоплатой?
— Нет. Деньги по факту. Сразу после того, как вы осмотрите и примете образец.
— А если я в последний момент откажусь?
— Это ваше право. Как покупателя. Но должен предупредить, что после второго немотивированного отказа мы прервем с вами торговые отношения. Нам нужны надежные партнеры. Один отказ мы можем отнести на случайность. На несогласованность условий сделки. Два — посчитаем системой.
— А если виной будет качество товара?
— За товар мы ручаемся. Мы не сотрудничаем с сомнительными поставщиками. Кроме того, мы самым тщательным образом проверям полученный товар. Мы не можем позволить себе обман. Не можем допустить скандал.
Логично. Скандал для подобного рода торговцев равнозначен огласке. Огласка — открытию следствия. И значит, они больше, чем кто-либо другой, заинтересованы в поставке качественного товара.
— Как и на чем я смогу попасть на место осмотра товара?
— Транспортировка к месту предпродажных испытаний, питание, размещение, обеспечение безопасности и прочие связанные с этим текущие расходы включены в стоимость товара. Послезавтра за вами заедет машина.
— Хорошо. До послезавтра.
— До послезавтра…
Глава 21
Начальник президентской охраны второй час прослушивал выдержки записей, снятых с микрофонов, установленных в квартире безработного Сидорчука Митрофана Семеновича. И чем больше слушал, тем больше мрачнел. Потому что ни черта не понимал. То есть вообще ни черта!
Митрофан Семенович ходил по квартире, стучал дверями, гремел посудой, булькал какими-то жидкостями, включал и выключал свет, сливал воду в унитазе, прибавлял и убавлял громкость в приемниках, телевизоре и громкоговорителе на кухне, чавкал, кашлял, вздыхал, издавал неприличные звуки и периодически разговаривал совершенно ни о чем. С какой-то Машей.
— Маша, иди сюда. Ну иди сюда. Иди, не бойся. Я добрый сегодня. Слышь, Машутка!..
— Кто это такая Маша? Установили? — спросил начальннк охраны, останавливая запись.
— Установили. Это кошка его.
— Какая кошка?
— Обыкновенная. Беспородная. Кличка Маша.
— А чего она всегда молчит?
— Не всегда…
— Но я ее не слышу. Почему она не орет, ну или там не мурлычет?
— Не знаю. Наверное, сытая. Кошки, когда сытые, обычно спят.
Начальник вновь включил запись.
— Машка, иди сюда! Иди, я тебя поглажу. Иди, зараза! Сейчас как дам по морде тапком!..
— Мяу-а-а! Фр-р-р!
Похоже, точно кошка.
Снова кашель, вздохи, скрипы дивана и разговор. На этот раз уже самого с собой.
— Э-эх. И какого только дерьма в газетах не пишут. Ну что это?.. — Пауза. — Или это. — Пауза… — А это вообще ни в какие ворота! — Пауза. — Моя бы воля — сослал всех этих редакторов в Сибирь. К черту. На стройки народного хозяйства. И тачку в руки. Или лопату, чтобы котлованы рыли, а не ямы ближним! Паразиты! Дерьмо собачье!..
— Он что, всегда так? — спросил начальник охраны.
— Что всегда?
— Болтает сам с собой?
— Очень часто.
— Он что, больной?
— По имеющимся в нашем распоряжении сведениям — нет. Вот выписки из его больничной карточки: посещение окулиста, терапевта, хирурга. Анализы крови, мочи…
— Не надо мочи. Я не в том смысле.
— …Нет, ну ты посмотри. Ну как об этом можно писать? Как возможно такое пропускать в печать?..
Начальник охраны перемотал пленку.
— …Иди сюда! Иди, я сказал! Ну смотри, что я тебе дам. Иди, Машутка. Посмотри, какая косточка…
Еще перемотал.
— …Никому-то мы с тобой не нужны. Ни ты, ни я. Ты хоть на двор сходить можешь. Со своими Васьками помиловаться. А я куда? Для тех, кому за тридцать? Так там одни старухи, которым за пятьдесят. А говорят, что за двадцать. Зачем мне которые за пятьдесят? Мне бы кого помоложе. А помоложе туда, где за тридцать, не ходят. Они, шалавы, на дискотеки бегают. А разве мне можно на дискотеки ходить? Нет. Засмеют. Это тебе можно хоть куда ходить. Потому что у вас все просто. Задрал хвост — и никаких тебе «Для тех, кому…». Никаких штампов и делений жилплощади. Был бы я котом, я бы разве дома сидел? Слышь, Машка. Ну иди сюда, Машка…
Еще прокрут.
— …Эх, Машка, мне бы твои кошачьи заботы. Накормлена, напоена, в тепле, работать не надо…
Еще.
— …Опять погода ни к черту. Слышь, Машка, опять кратковременные осадки обещают. И вчера обещали. Опять из дома не выйти. Хотя зачем тебе выходить? Ты в подвал — нырк, и все тебе удовольствия. Сколько дуще угодно…
— У него кто-нибудь есть? — спросил главный телохранитель.
— Вроде бы нет.
— Что значит «вроде бы»?
— Наружное наблюдение никаких контактов с представителями противоположного пола не обнаружило.
— А с его полом? Что вы уставились? С его полом контакты обнаруживались?
— Никак нет. То есть в том смысле, что мы не отсматривали данное направление.
— Ну так отсмотрите. Или он что, со святым духом живет? На пару. Или со своей драной Машкой? Не может человек в его возрасте кого-то не иметь. Или к кому-то не ходить. Или к кому-то не хотеть ходить. А если ни к кому не ходит, то надо сделать так, чтобы ходил. К кому-нибудь. К кому-нибудь из наших сотрудниц. Или сотрудников. И чтобы они к нему ходили…
Еще одна перемотка. И воспроизведение.
— Надоело все! Хуже горькой редьки. Хуже двух горьких редек. Плюнуть бы на все и махнуть куда-нибудь на юг. Где тепло. Фрукты. Женщины. И никаких тебе идиотов, которые по телевизору чушь молотят. Потому что все за эту болтовню имеют. И море, и фрукты, и женщин. А мы с тобой тут…
