— Вот уж не надо! — воскликнул замзав. — С ними же свяжешься…
— А то они не узнают, если мы красный объявим, — саркастично заметил завотделением, и повернулся к главврачу. — Ладно, договорились, вояки и оранжевый.
— Слушайте, — неожиданно раздался голос Коли, — давайте тогда тётку в раздевалке покажем для начала, с ней проще, чем с теми тремя.
Миша остановился. Парень дело говорит.
— А действительно, мысль! Мужики, грифы же там, в раздевалке?
— Ага.
— Тогда пошли… — Миша первым зашагал вниз по лестнице. — Доктор, только вы поаккуратнее, они злые все какие-то. Мы с парнями её конечно придержим, но мало ли…
— Хорошо, постараемся, — врач, похоже, совсем не удивился.
Они вошли в раздевалку. Изнутри душевой раздавались равномерные удары в дверь. Коля, Лёха и Владик взяли грифы наизготовку, Витёк смотал в жгут подхваченное на ресепшне клубное полотенце.
Миша отодвинул кулер, и открыл дверь. За проведенные в душевой три часа женщина заметно изменилась. Её кожа приобрела серый оттенок, глаза глубоко запали, нос заострился. Несмотря на это, менее активной она не стала, и сразу попыталась наброситься на входящих.
Несколько тычков грифами заставили её упасть. Пока Владик и Лёха удерживали её на полу, Коля с Витьком заткнули ей рот полотенцем, а концы завязали сзади.
— Готово, доктор! — крикнул Витёк, — Можно лечить, пока держим.
Доктор осматривал извивающуюся женщину. Пощупал пульс на шее, потом достал из саквояжа тонометр и стетоскоп, измерил давление. Хмыкнул. Задрал на женщине футболку, послушал сердце. Еще раз хмыкнул. Встал и подхватил саквояж.
— Я закончил! — объявил он. — Закрывайте её назад!
Быстро он. Мужики поднялись, оставив женщину дергаться на полу.
— А таблеток ей дать? Или укол? — задал уточняющий вопрос Витёк.
— Выходите уже! — сказал им доктор из раздевалки. — Уколы тут не помогут.
— А что поможет? — для Миши это было более чем важно, ведь в аэробном был Серёга и еще две посетительницы.
Витёк с Колей закрыли дверь и подпирали её кулером.
— А ничего не поможет. — хмыкнул доктор. — Мы можем вернуться ко всем? А то мне два раза объяснять придется.
Вот же врачи, всегда у них эти снобистские замашки. Так же, впрочем, как и у технической элиты.
— Ну, хорошо. — Миша чуть задумался. — Пойдёмте!
Он повёл всех назад, в комнату отдыха. В этот раз, почему-то, никто не решился оставить грифы в раздевалке. Ну и хорошо, пусть лучше под рукой будут. Так спокойнее.
Проходя через холл, Миша неожиданно затормозил. За ним, наталкиваясь друг на друга, остановились все.
— Что такое?
У входа стоял человек, и настойчиво колотил в стеклянную дверь. Вот же люди. Как будто табличку «закрыто» не видит.
— Мы закрыты!!! — крикнул Миша. — Закрыты!
Человек продолжал стучать по дверям, и что-то говорить. Миша подошел к дверям.
— Закрыты мы… Ох, ё!!! — он сдёрнул стопор и отодвинул одну сворку. — Заходите быстро!
Человек быстро проскользнул в образовавшийся проём. Миша закрыл дверь, и зафиксировал её. Ко входу, медленной ломаной походкой приближались две фигуры. Посетителю здорово повезло, что в холле кто-то был и его заметили.
— Вот уж вас угораздило! Пойдёмте, от дверей подальше — Миша первый пошел вглубь помещения. За ним проследовал неожиданный посетитель. На госте была военная форма, фуражку он держал под мышкой, а в руке нёс небольшой чемоданчик.
— Вас кусали? — спросил Миша визитёра, поднимаясь по лестнице.
— Не успели, — ответил военный. — Я за сыном пришел.
Вот это новости. Наверное, сейчас удивится, что это спортклуб, а не детский сад. Военный, что взять.
— Ну, офицер, вы слегка запоздали, все уже разошлись, — сказал Миша, открывая дверь в комнату отдыха. — Да и детей сегодня вроде бы не было. Проходите!
— Ну, он не совсем ребенок, — ответил военный, заходя в комнату отдыха, — ему шестнадцать.
— Мелкий! — осенило зашедшего следом Витька. Он обвел всех взглядом и смущенно замолчал.
Нет. Сегодня не просто очень плохой день. Это худший день года.
Миша посмотрел на петлицы военного. Три «шпалы». Не последний, однако, человек.
— Полковник, у меня для вас не очень хорошие новости, — начал он. — Если ваш сын тот, о ком мы думаем, то он заражен непонятной болезнью, и ходит где-то на улице. И как раз он заразил тут у нас четверых.
Доктор кашлянул, привлекая к себе внимание.
— Я, разрешите, вмешаюсь. У меня тоже плохие новости. В общем, пора уже прекратить называть их зараженными. Они не заражены, и не больны. Они мертвы.
Худший день года??? Да сейчас! Пожалуй, худший день десятилетия. Если, конечно, у доктора крыша не поехала. Глаза-то у него красные. К счастью, не такие, как у Серёги, или тех свихнувшихся посетительниц.
Все заговорили разом. Невозможно было понять каждого в отдельности, но, очевидно было, что основной вопрос «Как?!?».
А полковник молчит. Сидит себе тихо в уголке, ушёл в себя.
Доктор снова откашлялся, дождался, пока звук голосов не стихнет до приемлемого уровня.
— Я не знаю как. Но я знаю, что у них нет сердцебиения, нет дыхания, зато есть трупные пятна. Они мертвы.
— И что теперь делать? — спросила Юля.
— Что-что! Сваливать! — воскликнул Лёха и добавил: — Я уже говорил. Чем дальше, тем лучше.
— Я, пожалуй, соглашусь с… Как Вас зовут? — доктор повернулся к Лёхе.
— Лёха.
— с Алексеем, — закончил доктор. — А меня Станислав. Но все называют меня Док.
— Хорошо, Док. — Лёха протянул Станиславу свою лапищу.
— Очень приятно! — пожал ему руку доктор. — Так вот, я согласен с Алексеем, стоит покинуть город, и как можно быстрее, пока эпидемия… Или как это назвать? Может быть, мор? В общем, пока мертвых не успокоят.
— А как их успокоить? — заинтересовался Витёк.
— Откуда я знаю? Все, которых я видел, были довольно активными. Может, в конце концов, разложатся…
— А это, может, святая вода? — это Витёк, конечно. Парень добрый, но иногда наивный до ужаса.
— Вот что-что, а святая вода не поможет точно. — Доктор кивнул головой, как будто подтверждая правдивость собственных слов, но осёкся. — Хотя… Чёрт его знает, раз уж мёртвые ходят, ни в чем нельзя быть уверенными.
— Ладно, — подвёл итог собрания Миша. — Я так понимаю, тут высиживать смысла нет. Пойдём, посмотрим, что на улице творится, да пора разъезжаться.
— В смысле, посмотрим? — уточнил Док.
— У нас тут терраса на две стороны. Высоко, хороший обзор, и полная безопасность, — перечислил достоинства террас Миша. Когда вокруг мор, как считает этот доктор, или эпидемия, как до сих пор считал Миша, выходить на улицу без разведки — глупость несусветная.
Особенно в худший день десятилетия.
С террасы открывался вид на набережную Орлика и Богоявленскую площадь с Богоявленским же собором на противоположной стороне. Спускались сумерки. Несмотря на тёплый субботний вечер, гуляющих видно не было. Зато, то здесь, то там ходили мёртвые. Не то, чтобы их было много, но они были. Где-то в стороне, в районе набережной Оки слышались завывания сирен и редкие выстрелы. Вряд ли кто-нибудь, будучи в курсе ситуации, рискнул бы прогуляться по набережной пешком. Миша бы точно не рискнул.
— Ну, всё понятно, — подытожил он наблюдения. — Пойдёмте.
Он шел по коридорам клуба, и усиленно размышлял. Наступит конец света или нет, это еще тот вопрос, а вот оружие лишним не будет никогда.
Миша прошел в холл, вызвал лифт, и, отвечая на удивленные взгляды своих случайных товарищей, сказал, обращаясь ко всем вместе:
— Я, конечно, не знаю, действует на мертвецов святая вода или нет, но оружие явно пригодится.
— Не понял, — выразил общее недоумение Витёк.
— Сейчас, минуту.
Лифт подъехал, двери разъехались, обнажив всё бронзово-зеркальное великолепие.
— Заходим! — Миша первым зашел в лифт.
