Из громкоговорителей на комнату обрушилось шипение, скрежет и треск. Девочки, крича, закрыли уши руками. Ярик быстро крутанул рукоятку громкости, снижая звук до приемлемого уровня.
— Извините. Случайно. В общем, это волна милиции.
Глядя на лицо Ярика, Миша ни разу не поверил, что он поставил такой звук случайно. Скорее уж, вымещал свою растерянность на непрошенных гостях.
«Это три-ноль! Диспетчер, ответьте!» — тем временем надрывались громкоговорители. «Их тут не меньше двадцати. Требуется подмога!». «Слышу вас, три-ноль! Делаем всё возможное». «Вниманию всех сотрудников милиции! Вниманию всех сотрудников милиции! Чрезвычайная ситуация. Все отпуска и выходные отменяются. С момента получения данного сообщения все сотрудники милиции обязаны явиться в свое подразделение с табельным оружием для получения дальнейших указаний. Повторяю…»
— Лихо? — спросил Ярик. — Слушайте, что у вояк.
«… обеспечить безопасность периметра вокруг мобильного госпиталя и бесперебойную поставку медикаментов… Внимание! Разыскивается полковник Толмачев Андрей Леонидович. На вид пятьдесят — пятьдесят пять лет, рос сто семьдесят восемь сантиметров, худощавого телосложения. Глаза светлые, нос прямой, губы тонкие, волосы русые. Особых примет нет. Располагающие информацией о местонахождении полковника Толмачева, должны немедленно передать её в комендатуру города, или вышестоящему командиру. В случае обнаружения полковника Толмачева необходимо принять все возможные меры для доставки его в в/ч 03013 или городскую комендатуру. Повторяю…»
— О! — Ярик приглушил звук и обернулся к полковнику. — Не вас ли ищут ненароком?
— Никак нет, — ответил полковник. — Стал бы я в форме ходить, если бы меня искали.
— Логично. — Ярик снова обернулся к радио. — Пожарных слушать будем?
— Ни к чему, — ответил Миша. — Телевизор включи. Интересно, что горожанам говорят.
По телевизору шло интервью с кем-то из областной администрации. Оля фыркнула.
«За истекший период освоено одна целая и шесть десятых миллиона рублей на поддержание дорожного хозяйства, две целых и одна десятая миллиона рублей…» — деревянным голосом говорил представитель администрации, а корреспондент внимал ему с выражением неподдельного и искреннего интереса на лице.
— Тьфу, уроды… — дал краткую характеристику происходящему Миша. Ярик стал крутить ручку переключения каналов. По центральным, привычно для вечера субботы, шли вечные праздничные концерты и развлекательные шоу. Еще один местный канал показывал какую-то удивительно скучную развлекательную программу.
С другой стороны, хорошо, что пока ничего не объявляют. Меньше паники, и намного меньше людей, бегущих из города. А значит, больше шансов. Особенно, если поторопиться.
— Ярик, как насчет такого варианта: с тебя доспехи на всех, с меня — эвакуация в безопасное место под Мценском, и штатное место радиста отряда?
— И автомат!
Он еще и торгуется!
— Нет автоматов, — ответил Миша. — Если умеешь пользоваться, так и быть, дам револьвер. Только определяйся сейчас, времени уже нет.
— Ща, минуту.
Ярик взял подзорную трубу, протолкнулся к выходу из комнаты. Миша пошел за ним. На кухне Ярик вышел на балкон, приложил к глазу трубу. Пару минут смотрел через трубу на город. До них доносились выстрелы, отзвуки сирен, и, неожиданно, музыка.
— Довольно хреново, — констатировал Ярик, закончив осмотр. — Там несколько пожаров. А в пепельнице вообще мясорубка идёт. Глянь!
Ярик протянул Мише трубу.
Пепельницей в Орле прозвали открытый амфитеатр в детском парке за характерную форму. Летом в нем постоянно устраивались различные концерты, шоу, конкурсы и прочее развлекалово. С Ярикова балкона пепельница была видна как на ладони. Сегодня там, видимо, был концерт. Прожектора, освещающие амфитеатр и сцену вращались, мигали, меняли цвета. На сцене в луже крови лежала девушка. Короткая блестящая юбочка еле прикрывала загорелые бёдра, одно из которых ел мертвяк в чрезмерно яркой рубашке. Тоже, наверное, артист. Был.
В самом амфитеатре царил ад кромешный. В лучах прожекторов, посреди залитых кровью скамеек, несколько разрозненных групп молодых людей отбивались от наседавших мертвяков. Другие пытались сбежать поодиночке, огибая наступающих.
Неуклюжие мертвяки спотыкались о скамейки, заваливались, падали со ступенек, скатываясь к самой сцене, но поднимались, и шли к живым. У стоящей неподалёку «Победы» с мигалками, спиной к спине стояли два милиционера, и палили по наступающим мёртвым. Неожиданно прекратив стрельбу, они запрыгнули в машину, и, взвыв сиреной, рванули вниз, к набережной, сбивая шагающих по дороге мертвецов.
— Через Ленинскую, пожалуй, не пойдём. — решил Миша, возвращая Ярику трубу. — Кстати!!!
Он забрал подзорную трубу у Ярика, и снова приложил к глазу, внимательно высматривая что-то на противоположном берегу Оки. Да, рядом с Покровской высоткой в свете прожекторов все еще шла стройка. А это внушало определенный оптимизм.
— Точно. Придется вниз, и через туннель, — подтвердил Миша свое решение, и сунул трубу в руки Ярику.
— Ты босс, — как-то легко согласился Ярик, выходя с балкона назад, на кухню. — Хоть через туннель, хоть через Марс. Главное, чтоб свалили.
На кухню уже подтянулись остальные. Коля снова мыл кружку.
— Доспехи, говорите? — Ярик оглядел своих новых и старых знакомых. — Ну, пошли!
У второй, закрытой комнаты он остановился.
— Там у меня бардак, не обращайте внимания.
Послышался смешок кого-то из девочек. Миша поводов для юмора не увидел. Если Ярик не считает бардаком то, что творится у него в кабинете и на кухне, то в другую комнату, где, по его мнению, бардак, Миша поостерёгся бы заходить без костюма химзащиты.
Ярик распахнул дверь и вошел в комнату. Зайдя вслед за ним, Миша понял, что под «бардаком» Ярик понимал нечто совершенно иное.
Стены комнаты, вдвое больше кабинета, были обиты тёмно-красной шелковой тканью. Несколько небольших ламп, встроенных в потолок, давали неяркий, тёплый свет. Потолок, кстати, был раскрашен под звёздное небо, и, похоже, краска, которой рисовали звёзды, светилась в темноте. К потолку на твердой ножке был приделан средних размеров шар из маленьких кусочков зеркала.
«Ну, ни фига ж себе, у него тут танцплощадка!» — подивился Миша.
Главным предметом интерьера в комнате была кровать, не меньше двух с половиной метров в ширину. Она была накрыта шелковым покрывалом леопардовой расцветки. На кровати было разбросано несколько леопардовых подушек. Матрац наверняка был сделан по спецзаказу. Не бывает стандартных размеров кровати два на два с половиной. Миша глубоко вдохнул. Непросто на пятом десятке узнавать, что траходромы существуют на самом деле, а не только в фольклоре пубертатных школьников.
На стене, над изголовьем висели всякие занятные штуки. Две пары наручников, три разные плётки, несколько кляпов, кожаные маска и фуражка, ошейники с шипами и цепями, и предметы, которым Миша не знал названия, типа кандалов, одевающиеся на руки и на ноги. Были там вещи, которым Миша не только не знал названия, но и способа применения. И это, наверное, было даже к лучшему.
На другой стене был установлен крест в виде буквы Х, с фиксаторами на каждой из перекладин.
Интерьер комнаты, похоже, впечатлил всех. Члены команды, заходя, скромно выстраивались вдоль стенки, не решаясь пройти. Раздавались смешки, охи, а доктор аж закашлялся.
— Экий ты проказник, Соловей, — констатировал вошедший последним Степаныч. — А так и не скажешь.
— И не надо, — сказал Ярик, сдёргивая с кровати покрывало, и бросая его на пол. Обернулся к Мише, — Помоги-ка!
— Ты же помнишь, мы за доспехами, — на всякий случай уточнил Миша.
— Ага. — Ярик схватился за угол матраца. — Давай поднимем.
Подняв матрац, и облокотив его на стену, Миша увидел в открывшемся пространстве то, что привело бы в неописуемый восторг любого военачальника лет, эдак, семьсот назад. Блестящие латы, кольчуги, кирасы, шлемы, щиты, мечи и булавы были разложены так, чтобы пространство под матрацем было использовано максимально эффективно.
