Но если со временем все было более или менее понятно, то с местом, куда Зеро собирался нанести удар, все обстояло значительно сложнее. Джеймсу пришлось потратить несколько часов, чтобы разобраться в сложной топографии “Иггдрасиля” и “Ас-гарда” и нащупать основные уязвимые точки их энергетической системы. Утешением — да и то весьма относительным — служило ему лишь то, что Басманов, в отличие от него, не имел доступа к базам данных “Асгарда”. Впрочем, и в этом Ки-Брас не мог быть уверен до конца. Фирменный стиль Зеро предусматривал детальную разработку плана акции и скрупулезное изучение объекта. Джеймс сомневался в том, что такой опытный диверсант, как Басманов, мог взяться за выполнение сложнейшей задачи, не изучив предварительно места, где ему предстояло работать. Но даже если он действовал вслепую, в его распоряжении все равно оставалось слишком много вариантов.
Именно это имел в виду Ки-Брас, говоря Каррингтону-младшему о том, что исход операции уже не зависит от времени, потраченного на изучение возможных мишеней террористов. В странной шахматной партии, которую Джеймс вел с Басмановым, ему удавалось пока сохранять тактическое преимущество: он контролировал криокамеру и датчики следящих систем “Ас-гарда”. Но все это эфемерное превосходство могло в один миг обратиться в ничто, если Зеро по каким-то причинам выбрал бы для достижения своей цели путь, который казался наиболее естественным Ки-Брасу.
Джеймс смотрел в расширившиеся глаза Питера Карринг-тона (что он чувствовал сейчас — страх? гнев? обиду?) и думал о том, чем он может утешить мальчика, не погрешив при этом против истины. Как ни крути, выбор был невелик.
— Знаешь, что в нашей работе самое важное? — спросил он наконец. — Удача. Везение. Успех. По сравнению с профессионализмом, умением добиваться своего, способностью шевелить мозгами, тяжелым трудом и прочими радостями доля удачи совсем невелика — от силы процента два. Но без этих двух процентов удачи все остальное не имеет смысла и никогда не принесет плодов. Вот и сейчас мы будем надеяться на невероятное везение, ясно? Ну, а если ясно, то мы отправляемся в “Небеса” есть утку по-пекински.
Линк у него на запястье пронзительно запищал, передавая сигнал “Срочно! Очень важно!”. Ки-Брас махнул Питеру рукой в сторону двери.
— Будь добр, подожди минуту в коридоре. Я сейчас к тебе присоединюсь.
Каррингтон-младший понимающе кивнул и исчез за дверью. Джеймс, включив на всякий случай “белый шум”, активировал голопроекцию.
— Привет, босс, — сказала голографическая Аннабель Флетчер (очень похожая на настоящую]. — Простите, что отвлекаю от важных дел. Тут нечто вроде ЧП…
— Всегда рад тебя слышать, Анни, — ответил Ки-Брас, начиная подозревать, что ужинать ему сегодня придется все теми же крекерами
—Докладывай.
— Я работала с Тоби, –— проговорила Аннабель не свойственным ей извиняющимся тоном. — По варианту, который мы с вами обсуждали еще в Лондоне. Издалека, не вмешиваясь…
— Я помню, — подбодрил ее Джеймс. Тоби был псевдонимом Янечковой.
— И что же произошло?
— Ее пасут, босс. Один из людей Кабилы. Я подозреваю, что он меня засек.
Флетчер запнулась. Ки-Брас молча смотрел на нее. Проекция Аннабель, разумеется, не могла чувствовать его взгляд, но тяжелого молчания было вполне достаточно.
— Я не уверена, босс, — убитым голосом произнесла Флетчер. — Но он чертовски хорошо подготовлен для араба. В результате мне не удалось отследить все ее контакты. Кое-какая информация есть, но ее слишком мало…
— Анни, — мягко сказал Ки-Брас, — ты вроде бы собиралась мне о чем-то доложить. Пока что я слышал только невнятные объяснения, которые к тому же приходится вытаскивать из тебя клещами. Будь так добра, докладывай по всей форме.
Голографическая Флетчер вытянулась по струнке и, уставившись ему в переносицу, отрапортовала:
— Контакт с Гудвином кратковременный, одиночный. Возможен обмен информацией по заранее подготовленной схеме. Контакт с Шевалье однократный, длительный. Вероятнее всего, беседа на отвлеченные темы, легкий флирт. Контакт с Пентак-сом — однократный, длительный. Совместное участие в интервью каналу WBC. Тут, кстати, оживленно обсуждают то обстоятельство, что ни один из репортеров WBC не вошел в избранную дюжину, которая летит на “Асгард”.
— Что думаешь о телохранителе? — перебил ее Ки-Брас. — Почему он наблюдал за Тоби ? Прикрывал ее или…
— Не могу понять, — призналась Аннабель. — Сначала я предположила, что это еще один участник заговора, но его поведение… В какой-то момент мне даже показалось, что он специально показал мне, что Тоби находится под его покровительством. Заговорщики так себя не ведут!
— Под покровительством Кабилы, я бы сказал…
— Конечно, босс, — смиренно согласилась Флетчер. — И, честно говоря, это не укладывается ни в какую из наших схем. Если Тоби играет на стороне Гудвина, если она ключевая фигура заговора, то почему ее пасут люди Кабилы?
— У тебя есть версии?
— У меня есть вопросы. Очень много вопросов. Ки-Брас усмехнулся.
— Один мой знакомый в таких случаях всегда обращался за помощью к Книге Перемен. Она, как известно, содержит ответы на все вопросы, которые в состоянии измыслить человеческий разум. Ладно. История с Тоби имела продолжение?
Флетчер опустила глаза.
— Нет, я прекратила наблюдение. Гудвин остался здесь, на “Бакырлы”, и мы его полностью контролируем. Не знаю, понимает ли он, что находится у нас на крючке, но ведет он себя очень спокойно и не делает никаких попыток втянуть хвост. На мой взгляд, это может означать только одно — он уверен в том, что кто-то на “Асгарде” выполнит его миссию. На кого он может рассчитывать? Боюсь, что только на Тоби.
— Хорошо, — сказал Ки-Брас. — Допустим, это действительно она. Остается понять, как малышка собирается это сделать.
— Она может получить необходимые материалы от третьего лица, — неуверенно предположила Аннабель. — Скажем, от Кабилы или кого-то из его окружения, хотя я с трудом верю в альянс между этими ребятами и Гудвином.
— А тебе не приходила в голову такая версия: Кабила предполагает, что некое лицо выйдет на контакт с Тоби и пытается всеми силами предотвратить их встречу? Это, по крайней мере, объясняет, почему Тоби пас его телохранитель.
Несколько мгновений голографическая Флетчер молчала, размышляя.
— Да. Да, возможно. Но это вынуждает нас ввести в построение третью неизвестную — человека или группу, осведомленную о заговоре и пытающуюся предотвратить удар.
— Иногда бывает полезно выкидывать бритву старины Ок-кама в мусорное ведро, Анни. Ладно, расскажи теперь, как вел себя наш старина Гарольд. Кстати, он в курсе этой истории с Тоби и Кабилой?
— Нет, конечно. Он все время сидел с Понтекорво и почти не появлялся в зале. Зато видели бы вы, каким он стал после разговора с Визирем! Босс, это правда, что вы обнаружили целый взвод замороженных террористов ?
— Правда, — усмехнулся Джеймс. — Тут сказка про Белоснежку наоборот. Отряд спящих гномов и прячущийся где-то Принц, который должен их разбудить.
Поза голографической Аннабель не изменилась, но Ки-Брас каким-то образом почувствовал, что Флетчер напряглась, словно гончая, почуявшая след зверя.
— Джеймс, — Аннабель очень редко называла шефа Одиннадцатого отдела по имени, и это обращение удивило его не меньше, чем ее прежний виноватый тон, — а вам не кажется, что Тоби — это и есть ваш Принц?
Некоторое время Ки-Брас задумчиво смотрел на замершее изображение своей заместительницы.
— Интересная мысль, Анни, — сказал он наконец. — Интересная и достаточно безумная, чтобы стать реальной версией. Ты умница, девочка.
— Мне просто надо загладить вину, босс. Если Тоби собирается разморозить террористов… каким образом, кстати? Не поцелуями же, в самом деле?
— Инъекциями термостабилизатора. Все необходимое для них Принц найдет в самих контейнерах. Да, это возможно… Вот что, Анни, продолжай держать Гудвина под плотным контролем и оставайся на связи. Я должен все хорошенько обдумать.
