Отец говорил мне, что эти два года Пейзер страдал какой-то болезнью и сейчас у него неприятности.
Увидев Пейзера, я был удивлен. Я думал, что он слишком болен, чтобы ходить. С трудом поднявшись с помощью трости, я заковылял к двери. Пейзер рассмеялся. Он тоже опирался на палку, и вид нас обоих, стоящих на «трех ногах», его позабавил.
— Выходит, меня покалечил возраст, а тебя молния, — сказал он.
Когда мы подошли к дивану, Пейзер извинился, что не навестил меня раньше. Старик плохо себя чувствовал, но хотел сообщить мне, что я один из первых в списке людей, за которых он молится. Посмотрев на меня, Пейзер, несомненно, решил, что я заслуживаю быть передвинутым еще ближе к началу списка.
— Расскажика, парень, что с тобой произошло, — попросил он.
Я поведал ему свою историю. Пейзер съежился от страха, слушая об ударе молнией. Но когда я заговорил о том, что произошло со мной после смерти, его лицо изменилось. Он расслабился и задумчиво внимал моему рассказу о хрустальных соборах и Существах Света, которые показали мне будущее и поручили создание Центров по возвращении на Землю.
Большинство людей смотрели на меня, как на психа, когда я говорил им, что после смерти есть еще что-то, но взгляд Пейзера был понимающим.
— Значит, вы не думаете, что я спятил? — спросил я.
— Парень, — ответил он, склонившись ко мне, — у меня хватает ума сознавать, что в мире есть много вещей, о которых мы ничего не знаем.
Я почувствовал облегчение, встретив наконец человека, который не думает, будто я лишился рассудка. До сих пор единственным, кто так не думал, был доктор Реймонд Моуди. Он привык к подобным историям. До публикации его книги «Жизнь после жизни» люди не понимали, что произошло со мной, но Пейзер понял это сразу. Мое убеждение в том, что афро-американцы обладают более развитым духовным началом, чем другие, основано на беседах с самим Пейзером и многими людьми, с которыми он меня познакомил. Они не отнеслись ко мне с недоверием, а напротив, слушали с большим интересом.
— Я слышал нечто подобное, когда был ребенком, — произнес Пейзер.
В течение часа он рассказывал мне мистические истории из своей жизни и даже о моей семье, которые я никогда не слышал.
Оказывается, мой двоюродный дедушка Фред, врач и сенатор, не раз говорил Пейзеру о призраке, который часто встречал его на вершине холма возле кладбища. Когда Фред сидел за рулем автомобиля, призрак обычно садился рядом с ним. Впервые это случилось поздно ночью, после посещения нескольких больных. Сначала Фред испугался, но когда это произошло еще несколько раз, его страх уменьшился. Постепенно он стал с нетерпением ожидать новой встречи с призраком. Фред часто говорил об этих странных происшествиях с Пейзером, но, насколько мне известно, никогда не упоминал об этом при своих родственниках.
— Как видишь, — заметил Пейзер, — ты не единственный в вашей семье, у кого был контакт с потусторонним миром.
После этого мы с Пейзером стали часто встречаться. Он рассказывал о моей семье такие вещи, о которых я никогда не слыхал.
Я сравнивал встречи с Пейзером с панорамным обозрением моей жизни, которое произошло, когда я почти умер. С помощью Пейзера — человека в высшей степени духовного — я сумел понять, кто я и каково происхождение многих черт моего характера. Бойцовские качества я унаследовал от деда — владельца магазинов и кафе. Пейзер рассказал мне о нескольких случаях, когда дед выходил победителем, подравшись в баре с несколькими противниками и защищаясь только спиленным бильярдным кием.
Я многое понял, общаясь с Пейзером. Например, то, что обозрение жизни может произойти необязательно после смерти. Оно часто принимает форму воспоминаний. С помощью такого друга, как Пейзер, который хорошо знал мою семью и меня, я смог взглянуть на свою жизнь с совершенно новой точки зрения. Хотя подобный тип обозрения был не так драматичен, как во время присмертного опыта, он тем не менее оставался достаточно эффективным. Слушая рассказы Пейзера о моей семье и старом Юге, я изменялся просто от того, что узнавал о своих корнях.
У наших семей были давние дружеские и деловые связи. Разговаривая с Пейзером, я сознавал, что все мы — один народ. Если нам удавалось преодолеть мелкие различия в цвете кожи и сосредоточиться на любви, которая является истинной основой нашего существования, то мы могли жить счастливо. Меня часто спрашивали, видел ли я четкие расовые черты в Существах Света. Нет. В духовном мире важен не цвет кожи, а свет, из которого мы возникли и в который превратимся.
В Пейзере этот свет ощущался постоянно—даже в те дни, когда его особенно одолевала болезнь, сияние его духовности было куда более ярким, нежели у более здоровых людей. Он был полон мира и покоя.
Однажды я решил навестить Пейзера. Я не видел его около двух недель и слышал от отца, что он очень ослабел от болезни.
Теперь я стоял у его порога и смотрел сквозь застекленную дверь, как он лежит на кушетке. Пейзер с трудом поднялся, и мы поприветствовали друг друга.
— Хромой ведет хромого, — сказал Пейзер, указывая мне на стул, и проковылял назад к кушетке.
Меня встревожило то, что я увидел. Пейзер явно был в скверном состоянии. Он сильно похудел, а путь к двери и обратно здорово его утомил. Некоторое время назад Пейзер прошел новый курс лечения, но это обернулось неудачей.
— Как поживаете, Пейзер? — спросил я. Пока он обдумывал ответ, я читал его мысли, и они меня не утешили. Я видел его в кабинете у врача, видел болезненные процедуры, которым его подвергали в больнице. Я видел его одинокое времяпровождение дома и грустные телефонные разговоры с детьми, которые не могли оставить работу и приехать. Я чувствовал, как он думает о том, сможет ли позаботиться о себе и где ему жить?
Теперь я знаю, что каждый испытывает подобные страхи в такие моменты жизни.
Я видел не только это. Пейзер не боялся умереть. На его глазах умирали мать и тети, и он знал, что они попали в города из Света, где побывал я. Пейзер верил в духовную жизнь. Мне было ясно, что Пейзер скоро увидит духовный мир, о котором мы с ним так часто беседовали. Но я видел, что его терзает только боль, а не страх перед смертью.
— Ты знаешь, как я поживаю, — ответил Пейзер. — Теперь осталось уже недолго.
Несколько минут мы сидели молча. В те дни я испытывал неловкость, общаясь с людьми, которым вскоре предстояло умереть. Я не вполне понимал, как с ними говорить о том, что мне стало известно, поэтому не говорил ничего. Наконец Пейзер нарушил молчание и произнес то, что изменило мою жизнь.
— Ты очень помог мне, парень, рассказав о том, что с тобой произошло. Я всегда знал: такие вещи существуют на самом деле, потому что в моей семье часто говорили о местах, где ты побывал. Но ты вернулся оттуда и остался в живых. Твой рассказ облегчил мне последние дни. Но ты должен рассказать об этом и другим умирающим, которых ты знаешь. Тогда им тоже станет легче.
Вот оно! Слова Пейзера были подобны второму удару молнии, только на этот раз они не поставили меня на порог смерти, а вернули к жизни. Несколькими простыми фразами Пейзер объяснил мне смысл жизни. Теперь я знаю, почему был одарен этими удивительными способностями, какое дело предназначили для меня Существа Света.
С помощью Пейзера я понял, что должен использовать свой дар для того, чтобы облегчить людям переход из земной жизни в жизнь небесную. Читая мысли, я мог проникать в то, что творится в душе у умирающих.
У этих людей почти не оставалось энергии для разговоров. Более чем другие, они стремятся скрыть свои мысли. Но благодаря интуитивным способностям я мог узнавать эти мысли и помогать умирающим и их близким смотреть в лицо тому, что их пугало, и таким образом исцелять их душевные раны.
Сидя рядом с моим другом Пейзером, я знал, что его жизнь подходит к концу, а моя только начинается. Пейзер объяснил мне то, чего я мог никогда не понять. Мой интуитивный дар и мой присмертный опыт должны помогать тем, кому вскоре предстоит покинуть этот мир.
