Он был опасен. Во сне я это знал точно.
ГЛАВА 15.
От лесника мы выбрались только после полудня - пришлось ждать, когда он придёт в относительно нормальное состояние. Ничего из предыдущих трёх месяцев он не помнил, страшно удивлялся и возмущался беспорядку в доме, мучился от дичайшей головной боли, стукался о косяки, а потом упал с крыльца, шагнув мимо ступенек - короче, вёл себя так, что я не выдержал и попросил:
- Вы нам, пожалуйста, оставьте свои чертежи, чтобы мы вас потом хоть собрать могли…
Как раз к полудню он пришёл в себя настолько,чтобы просветить нас насчёт "криминогенной обстановки на вверенном участке", успокоив, что у него тут "не балуют". На дорогу собрался вручить нам картошки, спустился за ней в погреб и вылез с озадаченной физиономией, после чего эту тему не поднимал, зато вышел нас проводить до ворот и долго шумел вслед:
- Ежли мочиться не хотите, так по просеке, а там - об ряку, об ряку и увидите!
Не только Энтони - меня, и то привела в глубокое недоумение сказанная им напоследок фраза. Почему если мы не хотим… гм… мочиться, то надо идти по просеке? Он что - ею так дорожит и предпочитает, чтобы… э… желающие сворачивали в кустики? Что мы должны "увидеть"? И наконец…
- Эндрю, что такое "обряку"? - перебил мои мысли Энтони.
- Если бы я знал, - честно ответил я.
Была самая жара. Перед выходом мы забыли намазаться гвоздичным маслом, но комары на просеку не совались и вообще жизнь замерла. Казалось, что мы и не идём никуда - месим ногами на одном и том же месте, настолько длинной и однообразной была эта просека.
- А я у него патроны спёр, - признался я. - У меня мало, а его по калибру подходят…
К нарушению права частной собственности Энтони отнёсся неожиданно наплевательски:
- У него их, наверное, полно, а тебе лишние четыре не помешают… И вообще - знаешь, как тренируют солдат Специальной Воздушной Службы?
- Командос? - решил щегольнуть я знаниями.
- Командос, - наставительно сказал Энтони, - это те, кто охраняет порты и нефтедобывающие вышки в Северном Море… А люди Эс-Эй-Эс называются просто "бойцы"… Вот, высаживают кого-нибудь в одних плавках с подводной лодки где-нибудь около пляжей Борнмута, например. Задание - пробраться в Глазго, причём вся полиция предупреждена, что надо ловить, скажем, международного террориста - и даны его приметы… Он доплывает до пляжа и начинает бродить. Там джинсы, там носки, там рубашку, там кроссовки, там пра-ва, там - деньги и часы… Глядишь - часа за два он полностью экипирован. А ты говоришь - патроны.
- Значит что же - можно красть?! - возмутился я вполне искренне. Энтони покачал головой:
- Вообще-то нельзя. Но для большого дела - можно.
- А у нас разве большое дело?!
- А разве маленькое? - вопросом ответил он.Задумался и добавил: - И всё-таки, что такое "обряку"?
Через пять минут мы вышли к реке, вдоль берега которой тянулась тропка - и я расхохотался:
- Да вот она - обряку! Энтони не обряку - а "Об об реку", около реки! В смысле - если мокнуть - мочиться - не хотим, нужно идти вдоль реки и…
- Теперь я и сам вижу, - недовольно сказал Энтони, - вон мостик…
Мостик состоял из двух брёвен и, как я ехидно заметил, на карте у Энтони отмечен не был. Англичанин буркнул, что на русскую дурость карта не рассчитана.
- Поэтому с нами лучше не воевать, а дружить, - заметил я наставительно, и Энтони откликнулся:
- Согласен.
Мы какое-то время постояли на брёвнах, глядя, как у дна ходит рыба - и не маленькая. Это зрелище меня так и подбивало наладить спиннинг и попытать счастья, но Энтони заявил, что до привала далеко и тащить с собой рыбу глупо, а нужно думать, у кого бы узнать поточнее, как в этих местах обстоят дела с крепостью. Если уж мне приспичило чего-то найти на вечер, то лучше поискать грибов.
- В такое лето для поиска грибов нужен английский оптимизм, - ответил я сердито, уже когда мы шли по лесу еле заметной - звериной, наверное, - тропинкой. Комаров тут не было - местность плавно поднималась, деревья стояли пореже и между ними задувал тёплый, но всё-таки ветерок. Кусты почти исчезли, в подлеске осталась густая трава, какой не бывает в глубине леса - и не успел я сказать, что мы, наверное, подходим к опушке, как лес кончился и перед нами развернулся вниз косогор, переходивший в широкий луг с редкими берёзками. А в паре километров впереди опять начинался лес - отсюда он казался синим и загадочным.
Пекло. Над травой колебался разогретый воздух. Высоко-высоко в небе ходил кругами ястреб, отдыхавший в потоках воздуха - в небе, похожем по цвету на потёртые джинсы, безоблачном и тоже горячем. Вот стоя здесь и вправду можно было представить себя в далёком прошлом, не изгаженном никакими помойками…
Энтони поднёс к глазам бинокль и какое-то время изучал луг. Потом сообщил:
- Колодец посреди этого луга. Или что-то очень похожее. Пошли?
- Конечно,чего ждать? - заторопился я.Вода во фляжках степлилась и воняла пластмассой, как это всегда бывает с новыми фляжками.
Мы начали бегом спускаться по откосу - лес исчез из глас и нас со всех сторон обступила высокая сохнущая трава. Обычно на таких лугах влажная почва, но нынешнее лето высушило даже заливные луга - и трава на корню превращалась в сено…
- А какой азимут на этот колодец? - в шутку спросил я. Энтони невозмутимо так ответил:
- Двадцать пять. Что теперь скажешь о наших картах?
- Скажу, чтобы ты следил за компасом, - посоветовал я, - а то заблудимся в этой траве…
Не знаю, компас помог, или что, но мы вышли точно к колодцу. Да, это и в самом деле был колодец, но немного необычный - сруб выложен из плоских каменных плиток. Мятое жестяное ведро стояло вверх дном на краю сруба, вода серебрилась совсем близко - всё-таки луг есть луг.
Энтони вытащил ведро, мы вместе напились из него и залили фляжки. Тут, около колодца, было прохладнее, хотя сверху жарило. Трава вокруг перешёптывалась, хотя не было ветра - её колыхал идущий от земли горячий воздух.
Мне подумалось, что у колодца неплохо бы вздремнуть; совершенно безмятежное ощущение покоя охватило меня. Похоже, нечто подобное ощущал и Энтони - он сбросил рюкзак и, потянувшись, весело спросил:
- Ну что плохого может сейчас случиться? - но почти тут же его взгляд, направленный мне за спину, изменился и он добавил негромко: - Чёрт, лучше бы я не спрашивал…
Я обернулся сразу. Нас подвело именно шуршание травы, чтоб её…
С другой стороны колодца стояли двое мальчишек нашего возраста - по пояс голые, загорелые, одетые в чёрные брюки, заправленные в высокие берцы на тугой шнуровке. Один - блондин, почти беловолосый и узколицый - держал пять фляжек, другой - накачанный, с татуированным на левом предплечье мечом - большую пластиковую канистру. Особо враждебными они не выглядели, но держались по-хозяйски.
- Привет, - вполне дружелюбно сказал блондин, бросая фляжки на жухлую траву. Его спутник поставил канистру и молча начал спускать ведро в колодец. Мы ответили такими же приветствиями и - все трое - продолжали молча разглядывать друг друга. - Вы откуда?
Я напрягся. Не знаю, как в Англии, а у нас с таких вопросов часто начинаются драки… "Ты откуда?… А чего здесь ходишь?… А мы сюда чужих не звали…" - и поехало… Поэтому я сразу пошёл на обострение конфликта. Многим это покажется глупостью, но, если противник явно не превосходит вас численностью, то лучше самому спровоцировать его, появляется преимущество.
- Закрой хлеборезку, - посоветовал я, - а то так звездарезну - все пуговицы на кальсонах поотскакивают.
Мама рассказывала мне, что так "борзели" и "нарывались" во времена её молодости. Сейчас большинство шпаны не в силах усвоить сказанного, но тон и непонятность явного оскорбления её только больше "доводят". Так получилось и здесь - только среагировал не блондин, а татуированный, которому мы тоже, сразу видно, не понравились с первого взгляда. Он выпустил ведро и, перемахнув через сруб в молниеносном прыжке, врезал мне обеими ногами в грудь - ожидал такого развития событий!
