— Ногги, давай подготовим пластинки для полувахтенной обсервации.
— Как прикажете, сэр, — Ногуччи бросил взгляд на хронометр.
— Хотя еще рано. Лучше поработаем на допплероскопе.
— Слушаюсь, сэр. — Ногуччи поднялся с операторского кресла.
— Послушай, Ногги, — прошептал Макс, — не нужно звать меня «сэр».
— Келли не пойдет на это, — тихо ответил Ногуччи. — Пусть все идет, как идет.
Макс нахмурился.
— Как к этому отнеслась «беспокойная» команда?
Ногуччи не стал делать вид, что не понял вопроса.
— Черт побери, можете не переживать, сэр, все мы рады за вас.
— Ты уверен?
— Конечно, если только не будете строить из себя чертовски важную шишку, как… некоторые. Правда, может быть, Ковак не шибко рад, ведь у него была своя вахта.
— Он переживает?
— Не совсем так, ведь это было временно, до первого прыжка. Он не доставит вам неприятностей, игра будет честной.
Спустя некоторое время Ногуччи окликнул Макса:
— Десять часов, сэр. Я займусь обсервацией.
— Действуй.
Макс решил не помогать Ногуччи менять пластинки в параллаксных камерах — это было прерогативой картографа, но он проверил качество работы, как всегда делал Хендрикс, изредка Саймс и очень редко Келли, в зависимости от того, кто занимался ею.
После получения новых данных Макс записал программу счета на бумаге (время позволяло это) и начал диктовать Ногуччи для ввода в компьютер. И хотя, как всегда, память подсказывала ему нужные цифры, он, как того требовал Хендрикс, брал их из переводных таблиц.
Результаты обеспокоили его, они ушли с «колеи». Не то чтобы «Асгард» сильно отошел от курса, но отклонение было ощутимым.
Он перепроверил расчеты несколькими способами, результат оказался прежним.
Вздохнув, Макс составил программу для коррекции курса и протянул ее Хендриксу. Доктор, казалось, по-прежнему был увлечен книгой. Макс решился.
— Простите, сэр, мне нужен пульт.
Хендрикс молча поднялся с кресла у пульта управления и, также не говоря ни слова, пересел в другое. Заняв кресло, Макс вызвал двигательный отсек.
— Говорит вахтенный офицер. В семь ноль-ноль я собираюсь увеличить нагрузку, приготовьтесь.
Астрогатор не мог не слышать его, но он как и раньше хранил молчание. Макс ввел программу в компьютер и согласовал его с хронометром.
Незадолго до полудня появился Саймс. Макс уже сделал необходимые записи в вахтенном журнале и подписался «М. Джонс, ответственный вахтенный офицер». Саймс подошел к Хендриксу и доложил:
— Готов сменить вас, сэр.
— Обращайтесь к нему, — это были первые слова Хендрикса, начиная с восьми часов.
Саймс растерялся, затем подошел к Максу:
— Готов сменить вас.
Пока он рассматривал вахтенный журнал, Макс зачитал ему последние данные.
— О'кей, я сменяю вас, — перебил его Саймс. — Можете уходить из отсека, мистер.
Макс последовал за уже ушедшим Хендриксом. Внизу трапа Макса ждал Ногуччи. Поймав его взгляд, он кивнул и показал большой палец. Макс улыбнулся и хотел было задать ему вопрос; ему хотелось знать было ли отклонение от курса ловушкой, расставленной для него Келли. Но передумал; лучше он сам спросит Келли, либо выудит это из записей.
— Спасибо, Ногги.
Эта вахта оказалась типичной только в одном: как во время нее, так и во все последующие вахты, доктор Хендрикс требовал от Макса самому исполнять все обязанности вахтенного офицера. Теперь он уже не сидел молча, а буквально подстегивал Макса, требуя проводить расчеты и программировать необходимые маневры, как если бы "Асгард "находился в непосредственной близости от прыжка. Он не разрешал Максу программировать на бумаге, а заставлял его работать в предпрыжковом режиме. Макс покрывался потом, когда, держа в каждой руке по прибору дистанционного контроля, получал данные от Хендрикса. Астрогатор требовал от него скорости, скорости и еще раз скорости, причем не в ущерб точности — ошибки быть не должно. А целью была еще более высокая скорость расчетов.
Как-то Макс заметил:
— Сэр, если вы позволите мне работать без таблиц, то время ввода существенно сократиться.
— Когда у тебя будет собственный отсек управления, можешь делать так, если считаешь разумным, — вспылил Хендрикс. — А пока будешь делать по-моему.
Иногда в качестве наставника Макса выступал Келли. Главный оператор подчеркнуто придерживался формальностей, используя фразы типа: «Могу предположить, сэр…» «Думаю, следует сделать так, сэр».
Но однажды он взорвался:
— Черт возьми, Макс! Прекрати свои дурацкие фокусы!
Макс улыбнулся.
— Благодарю, на мгновение я почувствовал себя как дома.
Келли виновато усмехнулся.
— Похоже, я устал. Неплохо было бы перекурить.
Пока они отдыхали, Макс тихо спросил:
— Шеф, вы знаете больше, чем когда-либо буду знать я. Почему вы так и не стали астрогатором, неужели не было такого желания?
— Однажды я попробовал, — холодно ответил Келли. — Теперь я знаю свои возможности.
Макс смущенно замолчал. Теперь, когда они оставались одни, Келли всегда звал Макса только по имени.
Макс не видел Сэма уже больше недели. Как-то, проходя мимо каюты казначея, он буквально столкнулся с ним.
— Сэм!
— Доброе утро, сэр, — широко улыбаясь, отрапортовал ему Сэм.
— Я тебе покажу «сэр»! Как дела? Ты что, не собираешься отвечать на мое приветствие? Моя должность позволяет подать на тебя рапорт. А капитан уж очень сильно печется насчет корабельного этикета. Сможешь салютовать, пока не замерзнешь, клоун.
— Малыш, несколько раз я собирался подняться на верхнюю палубу поздравить тебя, но ты каждый раз был на вахте. Должно быть ты живешь прямо в «беспокойной норе».
— Почти угадал. Слушай, сегодня до полуночи я свободен. Что если я забегу к тебе?
Сэм покачал головой.
— Я буду занят.
— Чем занят? Ожидается побег из тюрьмы или вооруженный налет?
— Малыш, пойми меня правильно, — спокойно ответил Сэм. — Теперь ты на одном конце корабля, я на другом. Нет, нет, успокойся. Я горд так, как если бы это я изобрел тебя. Но тебе нельзя находиться в помещениях для команды, даже со мной.
— Но кто узнает, кого это волнует?
— Ты прекрасно знаешь, как хочется Джордано доложить Куперу, что ты ведешь себя неподобающим офицеру образом, ну а старая леди Купер передает это казначею. Прими мой совет. Разве я «загибал» тебе когда-нибудь?
Макс прекратил уговоры, хотя ему ужасно хотелось рассказать Сэму, что афера с фальшивой книжкой раскрыта, и проконсультироваться насчет возможных последствий. Конечно, рассудил он, вернувшись в каюту, ничто не может удержать его от побега с корабля на Нова-Терра, ничто кроме одного обстоятельства — теперь он офицер.
«Асгард» был на подходе ко второму прыжку; контрольный отсек вновь перешел на уплотненный режим вахт. Но доктор Хендрикс по прежнему не заступал на вахту; Саймс и Джонс поочередно сменяли друг друга. Астрогатор приходил в отсек во время вахты Макса, но требовал от него самостоятельного принятия решений. Макс потел, постигая истину, что практическое обучение и изучение теории в корне разнятся с ситуацией, когда на проверку уже не остается ни минуты. В таких ситуациях ты уже не имеешь права на ошибку.
Когда «беспокойная» команда перешла на последнюю суточную вахту, Макс подумал, что Хендрикс вновь отстранит его. Ничего подобного не случилось. Отстранили Саймса, а Макс уселся в кресло за пультом управления; над ним склонился Хендрикс, наблюдая за его действиями, но не вмешиваясь.
— Боже милостивый! — подумал Макс. — Неужели он собирается заставить меня выполнить прыжок? Но я еще не готов, я не выдержу.
Данные посыпались на него так быстро, что для дальнейших сомнений времени уже не оставалось. Лишь только за двадцать минут до прыжка Хендрикс молча отстранил его и принял управление на себя. Макс все еще приходил в себя, когда они ворвались в новое звездное небо.
Последний прыжок перед Халкионом во многом походил на второй. Пару недель шли простые вахты во главе с Саймсом, Джонсом и Коваком, в то время как Келли и Хендрикс отдыхали. Во время вахты Макс продолжал обучение, пытаясь достичь нечеловеческой скорости доктора Хендрикса. В свободное время он спал и развлекался. Кают-компания больше не пугала его, теперь он играл здесь с Элли в трехмерные шахматы, а на его плече сидела Чипси. У Элли был долгий разговор с капитаном Блейном и она убедила его, что ее любимица так прекрасно себя ведет, так хорошо воспитана (она даже научила зверька приветствовать капитана словами «доброе утро, капитан»), что ее совсем не обязательно содержать в клетке.
