— Паскуда! — зашипел он.
Раз шипит, значит, пришел в себя.
— Где темница!
— Хозяева тебе кишки на локоть намотают! А-а-а!!!
— Видишь?! — оскалился я и показал ему окровавленный нож. — Одного глаза у тебя уже нет. Хочешь остаться без второго?! Где вход в подземелье, тварь?! Считаю до трех! Раз…
Одноглазый слуга народа не стал рисковать. Вход в подземелье был сразу за кузницей. За низкой арочной дверью виднелась крутая лестница, ведущая вниз. Тут же лежал и факел. Играться с огнивом времени не было. Пришлось прогуляться до кухни, а заодно я и жирдяя прихватил.
Слугу народа погнал пинками в подземелье. На ступеньках он не удержался и кубарем скатился вниз. Раздались глухой удар и стон. Ну да, судя по всему, он еще и руку сломал. Когда спустился вниз, осветил его факелом. Лежал, за руку держался и стонал. Сильный пинок в локоть лишь подтвердил мой диагноз. Толстяк охнул от боли и потерял сознание. Ну и хрен с тобой, депутат. Тем более что нужная мне камера уже нашлась — рядом с ней стояло ведро с какими-то помоями.
Замок, висящий на засове, сбил топором. Не было у меня времени искать ключи. Да и сомневаюсь, что они имелись у этих тварей. Кто им доверит? Как там было сказано: единожды предав — предаст не раз? Вот именно! Заскрипели ржавые петли, и тяжелая дверь, обитая железными полосами, распахнулась.
Я приподнял повыше факел и, не заходя внутрь, крикнул:
— Вставайте, граф, вас зовут из подземелья! — сказал и заткнулся. Увидел, что творится в этой темнице, и мне стало не по себе. — Ох ты, дьявол!
Картина была безрадостной. Камера пять на семь метров — не больше. Окон нет. Большая часть камеры залита водой. По щиколотку и выше. Невысокий помост, идущий вдоль одной из стен, служил узникам и кроватью, и столом. Там была брошена охапка гнилой соломы, на которой лежали заключенные: два молодых безусых юнца и парень лет двадцати пяти.
— Кто ты? — прохрипел один из них и зашелся в сухом кашле.
— Санитар леса! Вам здесь не надоело штаны просиживать?
С большим трудом вынес этих парней во двор и усадил у дверей. Ходить они не могли. Ползали, и то с трудом. Ноги распухли. Хорошо, что начинало темнеть, и солнце не ударило по глазам отвыкших от дневного света людей.
Когда вытащил доходяг во двор и отдышался, то даже страшно стало. При вечернем свете они выглядели еще хуже.
Двое местных — совсем молодые парни. Лет по шестнадцать, не больше. В пересчете на привычный нам возраст, конечно. Худые — кожа да кости. Один из них рыжий, а другой черноволосый. Смотрели на меня с испугом. Говорили медленно, слегка заикаясь, словно после контузии.
— Тебя как зовут, бродяга? — Я принес чересседельную сумку и вытащил флягу с красным вином. Открыл и дал напиться.
Пока он пил, я успел его рассмотреть. Молодой мужчина лет двадцати пяти, не больше. Русоволосый, бородатый. Глаза карие. Кожа от долгого сидения в темноте стала бледной. Губы потрескались. Ну и сырость, конечно, помогла. Парень не мелкий. Метр восемьдесят с лишним. Худоват, но это ничего. Были бы кости, а мясо нарастет.
— Ты кто? — прохрипел он в перерывах между глотками.
— Сергей Вьюжин. Провалился в этот мир, как и ты.
— Дмитрий Воронов. Можно и попросту — Димыч. Ты откуда здесь взялся, земеля?
— Меня нашел Нур.
— Нур? Это ворон Влада? Где они?
— Извини, но они погибли. На оборотней нарвались.
— Вот же блинство какое, — скривился он и выругался.
— Мне жаль…
— А Штейн где?
— Не знаю. Говорят, что ушел куда-то на запад.
— Где пираты?
— Их здесь нет. Пока нет.
— А этот, блин, депутат?
— Отдыхает. Не переживай, я его в темнице запер.
— Сука он… И эти… Виталик с Мишкой… Их…
— Их уже нет. Сдохли. Ты, Димыч, говори поменьше. Тебе сейчас главное отлежаться и набраться сил. А воевать мы еще долго будем. Вся жизнь впереди.
— Ну да… конечно… Надо…
— Я все понял, — кивнул ему. — Скажи, как ворота закрыть?
— Один не закроешь… Я помогу…
— Лежи уж, помощничек.
— В надвратной башне, — начал объяснять он и потерял сознание.
Ворота я закрыл. Правда, полчаса лазил по башне, пытаясь разобраться в хитрой системе блоков и противовесов. Как оказалось, — можно было сделать и проще, но я этого не знал. Был там механизм, который позволял закрыть ворота в «аварийном режиме». С другой стороны — хорошо, что не нашел. Наутро пришлось бы дольше мучиться, открывая ворота. Система хитрая. Судя по всему — мои собратья постарались. В здешних замках сделали бы попроще, рассчитывая на грубую физическую силу.
Осмотр замка пришлось оставить на завтра. Парней перетащил на сеновал. Один из них попытался встать, но не смог. Ослабели мальчики. Дал им немного еды. Они жадно хватали куски и тянулись за следующими. Не позволил.
— Хватит! Еще подохнете с непривычки. Завтра получите.
Димку укрыл плащом. Нашлись еще какие-то тряпки.
Устроились, в общем. Потом отвел лошадь в конюшню. Сил уже не было. Почистил кое-как, накормил. Воды принес. Потом достал из сумки краюху хлеба и предложил в виде извинения.
— Ты уж извини, подруга! Завтра тебе копыта отполируем. — Я погладил лошадь по густой гриве. — Будешь у меня самая красивая. Как Найд.
Лошадь фыркнула и ткнулась мне мордой в плечо. Потом осторожно взяла с ладони хлеб. Вспомнилось что-то. Был у меня чистокровный жеребец траке?ненской породы. Найдом звали. Чистокровный немец. Старательный, но жутко вредный. Шельма и ворюга. Сахар в кармане ветровки чувствовал метров с пяти. И пока ты ему этот кусок сахара не дашь — хрен он работать будет. Все эти видения пронеслись перед глазами, как кадры из фильма.
— Я тебя Найдой назову, — усмехнулся я и обнял лошадь за шею. И вдруг навалилась вся накопившаяся за день усталость. Да так, что ноги подкашивались.
44
Романтики аспераноррских дорог потрудились на славу. Все, что не смогли вытащить и украсть — сломали. Не все, но многое. Кузницу не тронули, и то хорошо. Конюшня, хоть и грязная, была в порядке. Только навоза столько, что впору Геракла вызывать для очередного подвига. Сеновал, куда пристроил ребят — в порядке. Позади конюшни нашелся еще один закуток. Узкий, но очень длинный. Шириной метров семь и длиной не меньше пятидесяти. У дальней стены висели мишени, изготовленные из хвороста и соломы. Видимо, из арбалетов стреляли.
Проснулся я рано. От холода. Замерз ночью, как собака. Парни еще спали, и будить их не хотелось. Заварил травяной чай и задумался. Дела были хреновыми.
Во-первых, скоро сюда вернутся разбойники.
Во-вторых, у меня нет связи с моими парнями.
Воронов тоже нет. Нур и Нор пропали, как в воду канули. Ничего особенного здесь не было. Как ни крути, но в самом ближайшем будущем надо ожидать четырнадцать новых «попаданцев». Взамен погибших в замке. Ждать… Если они уже не провалились в эту дыру между нашими мирами. Бродят сейчас где-нибудь под присмотром Нура и Нора. И всех надо найти и помочь устроиться. Ну и на путь истинный наставить, чтобы с ума не сошли.
«Если не попадется очередной депутат», — напомнил о себе мой внутренний голос.
— Кстати, про депутата, — хмыкнул я, но потом подумал и махнул рукой. Подлил еще чаю и набил табаком трубку. — Подождет этот одноглазый, никуда не денется. Сдохнет — туда ему и дорога.
Допил чай, навестил Найду и пошел осматривать крепость.
Четырехэтажный донжон впечатлил. Чем? Архитектурной красотой и толщиной стен. Ничего не скажешь — умели люди строить. Это вам не Москва-Сити из стекла и бетона. На первом этаже находился большой круглый зал, который оказался банальной кухней. Вдоль стен высились двенадцать мощных колонн, поддерживающих куполообразный потолок. Между колоннами — глубокие ниши. В одной из них увидел колодец, закрытый крышкой. В соседней с ним нише был устроен очаг с широким дымоходом, уходящим наверх.
