Мои крики заставили команду немного зашевелиться — кто-то занялся приборкой, кто-то вернулся к штопке парусов. Роберт тоже предпочел побыстрее найти себе какое-то занятие, а его место решил занять Клод.
— Ты что раскричалась, Кристин? Надо же разобраться с этим предметом.
— Нечего там разбираться! Даешь такую кобру ребенку, и он начинает стрелять лучше тебя, без всякой учебы, — у Клода вытянулось лицо, и это доставило мне удовольствие. — Да, да! И все твои фокусы со стрельбой теперь никому не нужны, их может повторить каждый.
Ветер понемногу прижимал нас к берегу. Я ничего не имела против — все равно припасы надо пополнять. Прежде всего надо позаботиться о воде, а значит, ищем русло реки. Примерно в районе полудня на горизонте появились далекие горы, я впервые в жизни приближалась к африканскому берегу.
— Дым! — вдруг закричал марсовый. — Дым впереди по левому борту!
Я уже привычно отыскала глазами Бенёвского и поманила к себе. Мне досталась от отца отличная подзорная труба, но этот бинокль… В очередной раз подумалось, что давно надо найти повод и отобрать его совсем.
Спустя час все стало ясно. Некие веселые ребята под португальским флагом хорошо порезвились в туземной деревушке. Деревушка теперь весело догорала, на берегу трясли копьями какие-то оборванцы, а весельчаки как раз выбрали якорь и правили в открытое море, делая вид, что нас не замечают. Я вернула Бенёвскому бинокль.
— Джон, курс наперерез!
— Послушайте! — Бенёвский, вот кто этим утром еще не выводил меня из себя. — Послушайте, капитан! У нас есть важное дело, великая цель. Неужели вы собираетесь тратить время на пиратство? Я еще понимаю — «Золотая лань», огромная добыча была у нас в руках! Но эти бедняки не сделают вас богатыми! Тем более, я вижу реку, а у нас кончается вода!
— Вот именно! — устало подтвердила я. — И португальцы там не просто у костров погреться решили. У них на борту сейчас есть и бочонки с водой, и припасы, какие они смогли тут найти. Все уже готово, надо только взять.
Бенёвский нахмурился, но Устюжин положил здоровую руку ему на плечо и что-то зашептал на ухо. Слава богу, хоть этот быстро оставил меня в покое. Скоро мы подошли ближе и я разглядела название этой каракки, или как ее там: «Дон Жуан ди Кастру». Хотя правильнее, наверное, «Каштру» — не знаю, не сильна в португальском. На палубе, понятное дело, вовсю шли приготовления к бою.
— Поднимем «Веселого Роджера»? — предложил Моррисон.
— Нет, — решила я, немного подумав. — Лучше будет оставить испанский флаг.
Мира между испанцами и португальцами никогда не было, только перемирия иногда. А уж в этих водах они нападают друг на друга постоянно. Португальцы не хотят, чтобы вокруг Африки ходили еще чьи-то суда, а испанцы знают, что в случае встречи терять им нечего. И все же испанский флаг не должен был напугать их слишком сильно — в рабство угодить можно запросто, а вот топить людей без причины никто не станет. Так что пусть лучше пока не знают, что мы пираты.
Я спустилась к пушкам, выбрала одну и стала командовать наводкой, предварительно повесив на шею кобру. Кажется, дельфин не возражал. Когда мы еще немного приблизились, я приняла от канонира горящий фитиль и рискнула. К этому просто нельзя было привыкнуть! Моя неопытная наводка оказалась точна: описав высокую дугу, ядро попало почти туда, куда я целилась. Но все же почти — примерно на фут левее. Поэтому просто порвало парус, не задев мачты.
— Вот видишь! — Клод, конечно, накручивал усы. — Я же говорил, что с предметом надо разобраться! Вдруг именно тебя он не слушается?
Я приказала заряжать и отошла от пушки. В самом деле, предметы имеют какой-то характер… Дюпон ведь не мог сам воспользоваться дельфином, потому что его украл. В этот раз вором оказался Роберт, а я приняла его как подарок. Дельфин подчинялся мне. Кобра… Нет, с ней все должно было быть в порядке.
— Клод, перестань меня бесить! Я ведь уже стреляла в бутылку на голове Джона!
— Да я просто пошутил! — он и в самом деле удивился. — Что тебя гнетет все утро?
Лучше бы не спрашивал! Да, была одна мысль, или даже чувство, которое я изо всех сил старалась не пускать в голову. Смутные воспоминания о каком-то сне. Что-то, что заставляло нервничать.
Я вернулась к пушке, по пути задев плечом Дюпона, и снова навела в то же место. Португальцы как раз открывали пушечные порты — думали, что это был пристрелочный выстрел, случайно едва не задевший мачту. Я снова поднесла к пушке фитиль, и в этот раз все прошло как по маслу. Ядро ударилось в мачту, разорвалось, и две трети переломленного грота рухнули им на палубу, запутали шкоты, сделали невозможным управление парусами.
— Право руля! — я не хотела подходить близко и оказаться под огнем. — Держаться на таком расстоянии!
Третьим выстрелом я уронила португальцам вторую и последнюю мачту — просто чтобы они не считали мои проделки случайными.
— Джон! Правь кораблем — сделаем круг. Огня не открывать.
— Хорошо бы все-таки положить им пару ядер на палубу, — заметил Моррисон. — Ты, конечно, произвела впечатление, но если еще перебить человек двадцать, они будут сговорчивее.
Боцман искренне не понимал моего поведения. А мне не хотелось объяснять, что убивать таким образом — все равно, что убивать безоружных. Это как минимум скучно. Скучно, точно так же, как скучно ходить по морям с дельфином. Все штормы обойдут нас стороной, если только я сама не захочу с ними повстречаться. И ветер будет попутным, и матросы будут дремать на палубе… И ни один враг не сможет нас обидеть, пока рядом с дельфином у меня на шее висит кобра. Разве что вдруг появится подводная лодка или еще какое-нибудь чудовище из далекого будущего.
Я вздохнула. Как ни загоняй печальную мысль поглубже, а она все равно выберется на поверхность. Мне не нравились эти предметы! Но и расстаться с ними глупо. Тем более, я капитан, а команду такое положение вещей вполне устраивает. Конечно, все давно уже знают о волшебных фигурках. Знают, и рады им! Все, кроме меня.
— Сигнальте — переговоры! Или пустим их ко дну.
Спустя полчаса португальцы спустили шлюпку. Она проделала половину расстояния между кораблями и остановилась, ожидая, видимо, и с нашей стороны такого же поведения. Пожав плечами, я встала к штурвалу и спустя пять минут «Ла Навидад» навис над шлюпкой своей громадой. Гребцы поняли, что уйти от нас не получится, и бросили весла. Еще через пять минут к нам на борт поднялся толстый мужчина в богатой одежде. Его бородатое, загорелое лицо выражало крайнее негодование.
— Вы говорите по-английски? — спросила я. — Так будет проще.
— Вот и я видеть, что не испанцы здесь! Вы нападать как пираты, английские моряки?! — португалец даже ногой притопнул. — Вы права не иметь тут находиться, чужие воды!
Я не была расположена к долгим переговорам, игре в оскорбления и тому подобному. Поэтому просто приказала притащить толстяка к пушке.
— Просто скажите: куда вы хотите, чтобы я положила ядро?
— Себе в голова! — прошипел он, вырываясь из рук наших матросов. — Что ты хотеть?
— Я хотеть вам кое-что показать! Например, как можно уронить честь флага, — прицелилась я теперь в кормовой флаг, точнее, в то место, где он крепился к судну. Очень скоро флаг плавал в воде. — Вот так. Если хотите — всажу ядро куда-нибудь еще. Прямо в какого-нибудь матроса, например, по вашему выбору.
Португалец перестал вырываться и мрачно смотрел на меня. Это могло продолжаться долго, поэтому я приказала снова заряжать.
— Знаете, что? Топить я вас не буду, и «Дон» ваш мне не нужен. Но раз вы никуда не торопитесь, то я вам сейчас хорошую дыру сделаю в борту — просто, чтобы было чем заняться перед починкой мачт.
— Что вы хотеть? — снова спросил португалец.
— Хочу, чтобы ваша команда сложила оружие и впустила моих людей на борт, что же еще? Мы собираемся взять все, что нам нужно. А ваши жизни и ваш корабль меня не интересуют.
— Я не капитан, — печально сказал он. — Но если вы меня отпустить, я постараться убедить дон Диаш. Но он мне не верить. Я и сам не верить, дьявол!
