- Перехотел. Слишком вас на свете много.
- Кого нас?
- Бап-п-п. На каждого мужика приходится в среднем полторы бабы. А на хуй, спрашивается, бедному мужику полторы бабы? Улавливаешь, Оксан, куда клоню? Я - нет.
- Ты еще об этом пожалеeшь! - Оксана встала.
- Ой-ой-ой,- прогнусавил я.
ФИЛОСОФСКИЕ РАССУЖДЕНИЯ Я бы всех женщин прижучил. Не знаю, что это означает конкретно, но иначе с ними нельзя.
------------- Когда я иду по улице всe на меня смотрят, и всe меня страшно хотят. Я подозреваю, что во мне есть что-то остро сексуальное. Не далеe, чем вчера-зимой, к примеру, одна брунетка пялилась на меня во всe глаза. Я решил вывести ее на чистую воду и спросил напрямик:
- В чем дело?
Брунетка, конечно, ужасно смутилась и залепетала, на ходу сочиняя жалкую отговорку:
- Вы пальто надели шиворот-навыворот.
Тогда я прямо на ее глазах переодел пальто и, желая быть жестоким, величественно произнес:
- Ну?
- Ничего, ничего,- залепетала брунетка и зашагала от меня прочь. И всю ее фигуру так и пошатывало.
------------- Ну их на хуй!
------------- А не довольно ли думать про женщин? И правда - довольно. Уж лучше думать про собак. На днях, кстати, видел бульдога. Бульдог был низкорослый, жирный, ноги у него были кривые, нижняя губа налезала на верхнюю, щеки свисали чуть не до земли. Я даже весь как-то приосанился.
(КОНЕЦ ФИЛОСОФСКИХ РАССУЖДЕНИЙ )
Из рассуждений меня вывел телефонный звонок. Я кинулся в сортир, но Витька там не было. " Блядь, где ж у меня телефон? " - принялся лихорадочно припоминать я и вспомнил, что телефона у меня вообще нет. Я поднял трубку и на меня тут же рявкнули:
- Заткни ебало!
- А я,- говорю,- еще ничего не сказал.
На том конце провода смутились и замямлили:
- Эта... э-э... Иродов Егор, пресса?
- У аппарата.
- Вам эта... из Мафии беспокоят.
- Из кого?
- Из эта... Мафии.
- Ни хуя не разберу. Передайте по буквам.
- Ну, эта... Мафия, Акно, Фулюганы, Иллада и эта... исчо одна Иллада.
- Нэмохэи?- переспросил я.
- Чаво? - не поняли там.
- Чо, придурки, что ли?- взорвался я.- Передаю по буквам: Нарцисс, Эмбрион...
- Ты эта,- обиделись там.- Не обзывайся. Мафия того, бессмертна.
- Кто бессмертна?
- Ну ты, бля, эта, Гомер глухой,- на том конце провода явно сидел эрудит.- Вынь хуй изо рта и слюшай.
Я вынул хуй изо рта и приготовился слушать.
- Мы эта, из Мафии,- повторил эрудит.
- Ах, из Мафии,- разобрал я.- Ну, и чо?
- А то, что у нас есть для тебя эта... как его... сообщение.
- Приятное?- на всякий случай переспросил я.
- Не. Ну, тебе... эта, так-скать, яйцы дороги?
- Чьи?
- Бля, твои!
- Ну.
- Ты это, завязывай цепляться к бабам.
- Ой,- сказал я.
- Не, не, не то,- поправился эрудит.- Ты вот что: заткни ебало! Вот.
- Что вы от меня хотите, товарищ?
- Заткни ебало! - очень четко произнес " демосфен ".
Я послушно заткнул.
- Эй,- забеспокоились там.- Ты слюшаешь?
- Угу,- промычал я.
- Блин, вынь хуй изо рта!
Я вынул.
- Эта... из Мафии беспокоют, вот. Ну, мы тебя предупредили. Короче, повторится - пеняй на себя. И Парашина тож убьем, суку.
С этими словами мой невидимый собеседник бросил трубку.
"Так,- подумал я.- Однако. А при чем тут эта... Мафия? Чем это мы с Фимой им не угодили?" Историю эту мне рассказал никто иной, как Ефим Паврашин "...
Неужели из-за статьи? Вот и друг его ключем отпиздил... А при чем тут Ябунов, который пердит аки?"
Для одной моeй головы вопросов было слишком много, и я решил при случае посоветаваться с дядькой.
Я вспомнил, что на Проспекте меня ждут пацаны и отправился на встречу. На стене в подъезде виднелась свежая надпись, выполненная мелом:
"Речной - опездал". Я узнал почерк Тихона.
НОВЫЙ ГОД ЛЫСОГО
У меня зазвонил телефон. Я снял трубку и сказал:
- Егор Иродов, пресса. Заткнул ебало и слушаю.
- Эт Лысый звонит! - радостно объяснили в трубку.
- У меня нет телефона! - слабо запротестовал я.
- У меня есть. Эт Лысый звонит.
- Из Мафии?
- Чо?
- Через плечо. Из Мафии?
- Дурак ты, Гош. Эт Лысый звонит.
- Как дела, Лысый!
- Да вот, Новый Год собираемся встречать. Ты обещал прийти.
- Ну, приду,- неопределенно ответил я и повесил трубку.
Я посмотрел в окно; асфальт уже не просто плавился, а стекал черными реками в канализационные решетки. Запросто - без описания природы.
- ОНИ с Лысым ебнулись! - сказал я вслух.- От жары, наверное.
В это время в дверь позвонили. На пороге стоял дядя Степа Pечной.
- Вы из Мафии? - спросил я.
- Да уж не из Симфирополя,- бранчливо ответил старый осел и достал из-за спины руку, которой он держал за жабры кота Тихона. Тихон выглядел пристыженным, но непобежденным и пищал:
- Ой, опомнитесь, дяденька Речной! А то я про вас и не то напишу.
- Сволочь,- с чувством сказал Речной.- Всe cтены поисписывал, домашний паразит. А ну, повтори, гадость, что ты написал!
- Речной - опездал,- с удовольствием повторил Тихон.- Я и Властям то же скажу. И в газету!
Речной бросил Тихона к моим ногам.
- Следить надо, молодой человек, за домашней тварью. Я - бывший боксер.
С этой угрозой он и удалился, громко шлепая тапочками по лестнице.
- Ну что, Тихон,- говорю,- доигрался?
- Еще нет,- ответил он, возвращая себе всeгдашнюю самоуверенность.
- Ладно,- говорю,- с тобой позже поговорим. Я на Новый Год спешу.
Тихон свиснул и покрутил лапой у виска.
Я убрал его с дороги и вышeл во двор.
Когда я вошел к Лысому, сзади из полуоткрытой двери дохнуло морозцем, и порывом ветра внесло несколько снежинок, тут же растаявших в тепле квартиры.
- Входи скореe, холоду напустишь,- засуeтился Лысый, прикрывая за мной дверь.
ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ Единственная комната, в которой обитал Лысый, была загромождена гирляндами, гостями, праздничным столом с яствами и напитками и небольшой пластмассовой елочкой в углу. Вместо традиционных игрушек и серпантина на елочке висели туго набитые аппетитные косяки. Вокруг стола сидели: Оксана, Анфиса, альбиноска Аня, какой-то незнакомый пацан подлого вида (наверное, Айвенго) и Котовский. Лошадь Котовского стояла в углу, жадно поглядывая на косяки.
(КОНЕЦ ОПИСАНИЯ ПРИРОДЫ )
- Петр Петрович, приглядывайте за лошадью! - заволновался Лысый, так как лошадь уже потянулась, трепеща ноздрями к елочке.
- Не учи меня, Лысый,- одернул племянника Котовский.
Он подошел к лошади и прошептал ей что-то на ухо. Лошадь фыркнула и с интересом покосилась на Лысого.
- Гош, иди к нам! - замахала мне рукой Оксана.
"Вот еще, блядь",- подумал я. Но подошел.
- А ты Лысого откуда знаешь?- полюбопытствовал я.
- Анфиса знает,- загадочно ответила Оксана.
- Ах, Анфиса! - сказал я и протянул той руку для поцелуя.
Анфиса поцеловала мою руку и встала из-за стола, чтобы поклониться до земли.
- Сиди-сиди,- успокоил ее я.- А то размозжишь голову о стол.
Анфиса поцеловала мою руку еще раз, перекрестилась и села.
- Давно хочу тебя спросить,- начал я.- Вот ты целуeшь мне руку. Почему?
- Есть в тебе, дорогой Гоша, что-то не от мира сего.
- Сама ты припезднутая,- обиделся я.
- Вот и кольцо у тебя необычное.
- Чо в нем необычного?
- Сие мне неведомо. Только оно меня к тебе так и тянет. Уж, думаю, не архангел ли ты, батюшка.
- Не,- соврал я.- Какой я в пязду архангел, матушка. И кольцо у меня обычное.
Правда, говорят, что платиновое.
- Ну да?- оживился мерзавчик Айвенго.- И ты его так запросто носишь?
- Без, - объясняю,- напряжения.
- Дашь показать?
- Не,- говорю,- ну тебя на хуй, Айвенго. Уж больно ты человек мерзкий.
