карман на лодыжке, куда сунул купюры из сейфа. На месте: лежит тугая пачка, перехваченная резинкой. То ли не заметили, то ли не взяли. И – кстати – тут же поблизости, то есть совсем-совсем близко, должна лежать гораздо бо?льшая сумма! Этак на пару нулей большая!
Доносящийся из другого отсека звук не стихал. Он натянул рубашку и пошел к проему в перегородке, застегиваясь на ходу. Сообразив, что Химик до сих пор не ответил, позвал громче:
– Агент! Сеанс связи объявляется открытым!
И снова ответа нет. Что случилось?
В отсеке с мониторами Пригоршня в одном из шкафов увидел брезентовую куртку, достал и натянул. Воровато оглядевшись, встал у крайнего шкафа.
– Химик!
Молчит. А может, подслушивает? Затаился, шпион, уши торчком – и слушает, чем занимается Пригоршня. Они, агенты, контрразведчики и разведчики, лазутчики и шпионы, народ вредный, коварный, недобрый. Хотя Химик – вот чувствовал Пригоршня по разговору – нормальный мужик. Ясно, что у него свое задание, свои цели, совсем не совпадающие с простой и конкретной целью Пригоршни, но не получалось относиться к агенту, как к врагу. Пригоршня теперь о майоре Титомире думал, как о враге, а Химик для него оставался нейтралом, даже в чем-то симпатичным. Тем паче, он все же научник, ботаник-лаборант, и армейская контрразведка для него как бы второе место службы.
Тихий ритмичный звук все не прекращался. Пригоршня еще раз огляделся и обхватил верхнюю часть шкафа. От предвкушения у него вспотели ладони, руки скользили по металлу, он взялся крепче и потянул. На себя, потом в сторону. Клац! – шкаф, на треть провернувшись вокруг оси, отъехал вбок вместе с круглой подставкой, которая была не частью пола, как казалось со стороны, а крышкой.
Открылась ниша в полу, широкая и неглубокая. В ней стояли несколько открытых пустых контейнеров для артов и в глубине – железный чемоданчик. Сердце заколотилось в бодром ритме военного марша. Пригоршня присел, схватил чемоданчик. Тот был закрыт на обычный замок, никаких шифров. Стараясь не стучать, чтобы Химик не услышал и не заинтересовался, чем там занимается полевой агент, он поставил чемодан возле сдвинутого шкафа, щелкнул замком и открыл.
Гладкие металлические стенки и эластичные ремешки на скобах. В душе? все опустилось. Никаких банкнот. На тебе, Пригоршня, выкуси и подавись – нет денег!
Так, и где они? Кладя чемодан на место и сдвигая шкаф, он напряженно размышлял. Деньги забрал майор Титомир, это самое вероятное. Почему вытащил из чемодана? Только одна причина: ходить по Зоне с ним неудобно, купюрами лучше набить рюкзак. То есть, даже если майор с остатками своих людей выехал отсюда на амфибии, все равно рюкзак сподручнее. Да и внимания не привлекает. Итак, что мы имеем? Майора с капитаном Ковачем нет, научников нет, денег нет, амфибии нет. Сталкеров, которые должны были принести сюда «доминатор», тоже нет, по крайней мере, в поезде или рядом.
Он направился в хвост вагона, слыша доносящееся оттуда ритмичное вжиканье. Знакомое такое. Взявшись за нож, пересек помещение с мертвыми солдатами и остановился на пороге заднего отсека. Пандус по-прежнему был опущен, открывая вид на уходящие назад рельсы.
Под стеной на запасном аккумуляторе сидел невысокий человек и оселком правил заточку. Как точат ножи, Пригоршня видел неоднократно, но вот заточку – ни разу. Да еще такую. Тонкая, длинная, хищная. Деревянная рукоять в железных кольцах, на конце ее – кольцо с цепочкой. Зловещий инструмент.
Когда Пригоршня вошел, коротышка глянул на него и встал, сунув заточку в рукав длинного брезентового плаща. Плащ словно хорошенько подержали в чане с кровью, а потом изваляли в смоле или дегте, и дали всему этому застыть. Получившийся черно- красный камуфляж просто-таки пугал. Еще на коротышке был свитер, плотные штаны и черные берцы с выпуклыми железными подковками на носках. Плащ расстегнут, виден пистолет в кобуре, причем с рукояти свешивается непонятная кожаная петля. Коротко остриженные волосы торчат густым ежиком, лицо круглое, бледное, а глаза… разноцветные глаза. Правый – светлый, левый – темный, почти черный. Пригоршне почудилось, что левое плечо коротышки ниже правого, да и левую руку он держит как-то не так.
К борту вагона возле аккумулятора была прислонена снайперская винтовка, которую Пригоршня с первого взгляда не признал, но потом понял, что это израильский «Галац».
– Э… привет, братан, – сказал он.
Почти все начинают робеть, попадая в компанию незнакомцев, и поэтому, чтоб не мяться с ноги на ногу и не мычать, Пригоршня всегда сразу уверенно заговаривал. Если на старте не тушуешься, то сходу разговор бодро идет, без заминок, и знакомство проходит
