- Отдай сейчас же Бобку! Куда ты его девал, негодник?
А дядька уткнулся животом в забор, кулаками стучит:
- А где моя Люська? Ты куда ее увел? Признавайся!
Я говорю:
- Отойдите от забора. Я никакого Бобку не знаю и Люську тоже. Я даже с ними не знаком! Ванька, скажи им!
Ванька кричит:
- Что вы напали на ребенка? Я вот сейчас как сбегаю за мамой, тогда узнаете!
Я кричу:
- Ты беги поскорее, Ванька, а то они меня растерзают!
Ванька кричит:
- Держись, не слезай с забора! - И побежал.
А дядька говорит:
- Это соучастник, не иначе. Их тут целая шайка! Эй, ты, на заборе, отвечай сейчас же, где Люся?
Я говорю:
- Следите сами за своей доченькой!
- Ах, ты еще острить? Слезай сию минуту, и пойдем в прокуратуру.
Я говорю:
- Ни за что не слезу!
Тогда мальчишка в очках говорит:
- Сейчас я его достану!
И давай карабкаться на забор. Но не умеет. Потому что не знает, где гвоздь, где что, чтобы уцепиться. А я на этот забор сто раз лазил. Да еще я этого мальчишку пяткой отпихиваю. И он, слава богу, срывается.
- Стой, Павля, - говорит дядька, - давай я тебя подсажу!
И этот Павля стал карабкаться на этого дядьку. И я опять испугался, потому что Павля был здоровый парень, наверное, учился уже в третьем или в четвертом классе. И я подумал, что мне пришел конец, но тут я вижу, бежит Борис Климентьевич, а из переулка Ванькина мама и Ванька. Они кричат:
- Стойте! В чем дело?
А дядька орет:
- Ни в чем не дело! Просто этот мальчишка ворует собак! Он у меня собаку украл, Люсю.
И тетенька в штанах добавляет:
- И у меня украл, Бобку!
Ванькина мама говорит:
- Ни за что не поверю, хоть режьте.
А мальчишка в очках вмешивается:
- Я сам видел. Он нес нашу собаку в сетке, за плечами! Я сидел на чердаке и видел!
Я говорю:
- Не стыдно врать? Чапку я нес. Она из дому удрала!
Борис Климентьевич говорит:
- Это довольно положительный мальчик. С чего бы ему вдруг вступить на стезю преступлений и начать воровать собак? Пойдемте в дом, разберемся! Иди, Денис, сюда!
Он подошел к забору, и я прямо перешел к нему на плечи, потому что он был очень высокий, я уже говорил.
Тут все пошли во двор. Дядька фыркал, тетенька в штанах ломала пальцы, очкастый Павля шел за ними, а я катился на Борисе Климентьевиче. Мы взошли на крыльцо, Борис Климентьевич открыл дверь, и вдруг оттуда выскочили три собаки! Три Чапки! Совершенно одинаковые! Я подумал, что это у меня в глазах троится.
Дядька кричит:
- Люсечка!
И одна Чапка кинулась и вскочила ему прямо на живот!
А тетенька в брюках и Павля вопят:
- Бобик! Бобка!
