сне, так что спали они с Энни одинаково беспокойно. Потели, ворочались, просыпались и спасались единственным доступным способом.
– Трахни меня, Эд. Трахни меня покрепче.
А Энни Эда зацепила. Она была как бастион, за которым он прятался от мира.
– Эй, сконцентрируйся, – говорили ему весело старперы. – Или ты нам глаза замыливаешь?
Если Энни работала допоздна, он и в ее смену играл тоже. Старперы в пустом баре никогда не включали свет. Неонового сияния Тракта, сочащегося через открытую дверь, им вполне хватало. Эд полагал, что они уже переросли большинство потребностей более молодого возраста. Как-то вечером, часов в десять, он играл в кости, и сверху упала тень. Он поднял глаза. Это была ресепшионистка. В затрепавшейся от стирки джинсовой юбке с бахромой. Волосы ее были зачесаны назад, а под мышкой торчал тот замысловатый терминал в форме аквариума: можно было подумать, что она его только что купила в хозяйственной лавке. Ресепшионистка осмотрела одеяло и разложенные на нем деньги.
– Считаете себя игроками? – с вызовом поинтересовалась она.
– А как же! – в унисон ответили старперы.
– Я не считаю, – сказала она. – Дайте-ка мне кости, я вам покажу мастер-класс.
Она взяла кости в маленькую ладошку, выкрутила запястье, бросила. Выпали две Лошади.
– Ну как вам?
Она бросила снова и снова. Снова и снова, шесть раз подряд, выпали Лошади.
– Ну-у, – признала она, – это явно что-то да значит.
Явно привычный трюк, но заинтересовались старперы сильнее, чем ожидал бы Эд. Они смеялись и поплевывали на ладони, словно обжегшись. Толкали друг дружку локтями в бока, усмехались Эду.
– Сейчас мы тебе покажем, – пообещали они.
Но ресепшионистка покачала головой.
– Я сюда не играть пришла, – сказала она.
Старперы обиделись.
– Да ладно, – отозвалась она, со значением глядя на Эда, – у меня этим вечером дела поважнее.
Они кивнули, делая вид, что все просекают, но потупились, выражая тем разочарование.
– Но, ребята, – сказала она, – в «Лонг-баре» тоже «Блэк Харт» есть, а какие там девчонки, вы в курсе. Что скажете?
Те подмигнули и заулыбались. Признав, что это предложение их заинтересовало, улетучились.
– Эх вы, старые козлы! – насмешливо крикнула ресепшионистка им вслед.
– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказал Эд. Он не любил оставаться с ней наедине.
– Вы лучше останьтесь, – тихо посоветовала она. – Вам же лучше будет.
После ухода старперов в комнате, казалось, потемнело. Эд смотрел на ресепшионистку, та – на него. Бледно мерцал аквариум у нее под мышкой. Она провела рукой по волосам.
– Какую музыку предпочитаете? – спросила она.
Эд не стал отвечать.
– А я вот часто оортовское кантри слушаю, – сказала она, – но вы и так догадались, наверное. Люблю взрослые темы.
Они снова постояли в молчании. Эд отвел взгляд, сделав вид, что рассматривает старомодную, местами сломанную мебель и опущенные жалюзи. Снаружи, с дюн, дул ветер, теребил невидимыми пальцами предметы, словно решал, что с ними делать. Через пару минут ресепшионистка нарушила молчание:
– Если явились с ней поговорить, она сейчас здесь.
Эд почувствовал, как волоски на шее встают дыбом. Он не повернулся.
– Мне просто нужна работа, – сказал он.
– Нам есть что вам предложить, – ответил незнакомый голос.
Где-то за спиной Эда в комнату начали вливаться крошечные светящиеся точки. Он знал откуда. Впрочем, ничего хорошего не достиг бы, заявив об этом: такое заявление могло бы запороть всю сделку.
