всего, это та самая тварь, которая все время меня домогалась. Она просто нашла новый способ со мной пообщаться.
Она покачала головой и отправила футляр ему обратно через стол.
– Я все равно не позволю тебе уйти, – сказала она. – Куда ты пойдешь? Что ты собираешься делать?
Кэрни с улыбкой поцеловал ее.
– Кое-что я еще могу испробовать, – успокоил он ее. – Это я приберегал напоследок.
– Но…
Он отставил стул и поднялся.
– Анна, мне по силам выбраться из этой передряги. Ты мне поможешь? – Она открыла было рот для ответа, но он коснулся пальцами ее губ. – Ты бы не могла просто отправиться домой и спрятать там эту вещь, пока я не вернусь? Пожалуйста. Я утром вернусь, обещаю.
Она подняла на него взгляд светлых упрямых глаз, потом снова отвернулась. Протянула руку в сторону, потрогала жесткий диск и быстро спрятала в карман плаща. Покачала головой, словно, испытав все средства, теперь решилась предоставить Кэрни своей судьбе.
– Ладно, – проговорила она. – Если ты этого хочешь.
Кэрни испытал неимоверное облегчение.
Он вышел из бара, взял такси в Хитроу и забронировал билет на первый попавшийся рейс до Нью-Йорка.
Поздней ночью в аэропорту было тихо и малолюдно. Кэрни сел в пустом ряду кресел зала ожидания, зевая и глядя через толстое стекло на огромные стабилизаторы маневрирующих самолетов. Пока ночь сменялась рассветом, он то и дело в компульсивном порыве подбрасывал кости Шрэндер. На соседнее сиденье он примостил сумку. Он собирался улететь в Америку не потому, что ему туда хотелось, а потому, что так выпали кости. Он понятия не имел, что делать по прилете. Он так и видел себя за рулем машины в центральных землях Америки, над картой формата A3 в полутьме или у окна поезда, словно персонаж книг Ричарда Форда,[49] чья жизнь давно уже приземлилась на невезучую сторону и не может взлететь, придавленная своей тяжестью. Все его планы провалились. Неотступная внутренняя паника иссушила их много лет назад. То, что сейчас происходило, было ему внове. Он чувствовал: близится кульминация. Он снова ударится в бега, и на этот раз его, вероятно, поймают; а возможно, повезет выяснить, зачем была нужна вся эта жизнь. Во всем остальном он Анне солгал. И наверное, она этого ожидала, потому что в пять часов утра обняла его со спины, поцеловала и накрыла его руки тонкими ладошками, помешав подбросить кости в очередной раз.
– Я же знала, что ты сюда припрешься, – шепнула она.
23
Так сложились звезды[50]
Командир «Касаясь пустоты» пытался выйти на связь с Серией Мау через уловку.
С его сигналом творилось странное. Часть передачи либо не дошла, либо смешалась с каким-нибудь проявлением барочной материи Вселенной. Уловка целую минуту мерцала перед баком Серии Мау, то проявляясь, то исчезая вновь, а потом растаяла окончательно. Была она куда меньше, чем запомнилось Серии Мау с прошлого раза: узелок желтоватых конечностей немногим крупнее человеческой головы скорчился в лужице какой-то липкой жидкости. Кожа командира имела оттенок поджаренной птичьей тушки. Серии Мау показалось, что с ним что-то не в порядке: в смысле с командиром, а не с сигналом. Она спросила у математички, что та думает по этому поводу.
– Контакт потерян, – сказала математичка.
– Бога ради, – разозлилась Серия Мау, – до этого я и сама могу додуматься.
Следующие два дня привидение появлялось снова на минуту-другую в разных частях корабля: дрейфующие камеры ловили мимолетный, незаметный взгляду проблеск. Теневые операторы отгоняли призрака в углы, где тот впадал в панику. В итоге привидение возникло прямо перед баком Серии Мау, быстро стабилизировалось, но осталось таким же маленьким. Отсюда оно терпеливо глядело на нее скученными глазками, пытаясь заговорить.
Серия Мау с отвращением наблюдала за ним.
– Чего тебе? – спросила она.
Уловке наконец удалось вымолвить ее имя:
– Серия Мау Генлишер, я…
Интерференция. Статические помехи. Эхо пустоты, порожденное пустотой без эха.
– …важно предостеречь о твоем положении, – сказало привидение, словно заканчивая какую-то фразу, начало которой Серия
