Он знал, кому принадлежит эта рука. И знал, что ее владелец мертв. Но не удивился.
Удивляться в этом сне было невозможно.
Из мрака донесся голос:
— Дирт, если ты слышишь меня, значит, я мертв. Не пытайся задавать вопросы, это всего лишь голос. Считай эти слова записями на бересте, не больше. У тебя много вопросов, ты всегда был любопытен. Приходит время начать давать ответы. Увы, я не всеведущ, да и неправильно вкладывать в чистую голову готовые знания, так что до многого тебе придется доходить самому. Дирт, надеюсь, все прошло так, как я задумывал. Смерть моя не случайна, это жертва. Амулеты высокого уровня были редки даже в древности. Причина проста: чтобы заставить их работать как следует, надо принести жертву. Иногда, скорее даже почти всегда, жертвой должен стать сам создатель. И я пошел на это, чтобы раскрыть все возможности своих творений. Если при этом погибли и другие, возможностей будет больше. Можешь проклинать меня за то, что произошло, но даже сотня таких деревень, как Хеннигвиль, со всеми их обитателями не стоят и капли твоей драгоценной крови.
Рука, сжимающая нить, дрогнула.
— Дирт… То, что я сейчас тебе расскажу, до этого момента знали лишь двое. Причем один из них давно мертв, да и знал он далеко не все. Теперь и я покинул мир живых, контур, заморозивший память, больше не поддерживается, с твоего разума и тела начинают сниматься блоки. Возможно, ты еще не готов к изменениям, или не полностью готов, ведь все задумывалось иначе, требовалось мое присутствие при инициации, но судьба решила по-своему. Дирт, пришло время узнать, кто ты и что ты можешь противопоставить силам, с которыми тебе придется сражаться за жизнь, и не только за нее…
Глава 15
Дирт раскрыл глаза, бездумно уставившись в предрассветные небеса. Несмотря на то что провалялся он несколько часов, ни о каком полноценном отдыхе не могло быть и речи. Болела каждая косточка, ломило все мышцы, в голове поселился изголодавшийся дятел, глаза будто песком припорошило, и в довершение ко всему во рту стоял омерзительный привкус.
Помнится, Фроди рассказывал, что похожее случается, когда совсем уж бессовестно переборщишь с дрянной выпивкой. Но ведь Дирт сроду не пробовал спиртного.
А вот от холодной водички сейчас бы не отказался…
Приподнялся, намереваясь встать и спуститься к ручью, но на середине движения замер в неудобной позе, окаменел, превратился в слух.
Сломанная ветка и почти сразу за этим подозрительный шорох. Вот еще одна ветка треснула. Тихий, едва различимый звон металла и вслед что-то похожее на приглушенное ругательство. Те, кто сейчас приближался к месту его ночлега, издавали столько шума, что Дирт почти не сомневался, там не меньше сотни человек, и все они пытаются вести себя как можно тише.
Вот только получается это у них плохо.
А еще плохо то, что шум надвигается с трех сторон. Дирта, похоже, пытаются окружить.
Немыслимо! Как эти шумные увальни смогли его выследить?! Не похоже, что у них звериное чутье. Даже ему на их месте пришлось бы непросто, а уж он может через непроходимый бурелом пробраться, не потревожив ни одну сухую ветку.
Ладно, об этом надо подумать в другое время. А сейчас надо бежать, ведь открытый бой с такой толпой — это наилучший способ покончить с жизнью. Лук бесполезен в таких условиях, кусты по эту сторону от ручья росли чаще, чем где бы то ни было.
Дирт устремился вперед, параллельно руслу, вверх по долине. Там тихо, с той стороны, наверное, врагов нет.
Хотя это только предположение. То, что уши не улавливают в том направлении ничего подозрительного, — еще не гарантия безопасности. Не исключено, что вся эта шумящая орава только тем и занимается, что своим громким поведением гонит его в сторону засады.
И возьмут они Дирта тепленьким, сам к ним прибежит.
Остановился, натянул тетиву. С оружием в руках уверенности в себе чуть прибавилось, да и голова от испуга заработала лучше. Он решил, что предпочтительнее всего — выскользнуть из подковы облавы, уйдя в сторону на самом краю цепочки загонщиков. И сделать это надо прямо здесь, в густых зарослях. Даже если впереди и впрямь засада, видят они немногим дальше собственного носа. А вот выше по долине кустарник постепенно сходит на нет, и ему не удастся продвигаться незамеченным.
Он прошмыгнул шагах в двадцати от крайнего загонщика. Даже шумное дыхание врага расслышал. Тяжело тому было в
