своем железе бродить по густо росшим кустам, то пригибаясь, чтобы пробраться под нависшими ветвями, то перебираясь через груды сухого валежника. Здесь даже налегке ходить непросто.
Врага Дирт не разглядел, но видел, как шевелятся потревоженные верхушки кустов.
Дирта тоже не заметили.
Ступая по камешкам, перебрался через ручей, не замочив ног, на ходу облизнув пересохшие губы. Нагнуться и зачерпнуть водички не было времени. Рванул вверх по склону, пользуясь хорошо натоптанной кабаньей тропой, хрюшки любили здесь спускаться к водопою. Своими копытами они на совесть утрамбовали землю, вытоптали траву и в труху перемололи ветки, так что можно бежать без опаски, что под стопой что-то предательски хрустнет, выдав твое присутствие на сотни шагов.
Заросли начали редеть, и Дирт свернул вправо. Теперь он опять двигался параллельно ручью, но уже вниз по долине, рассчитывая обойти погоню сзади, после чего следить за ней издали, выбирая удобный момент для новых выстрелов.
На спинах у них тоже броня, но не у всех. К тому же имеются незащищенные ноги, руки, а кое у кого — затылки. Будет куда выпустить стрелу.
Не пройдя и пары сотен шагов, он замер, чуть ли не до боли напрягая слух. Погоня вела себя как-то неправильно. Вместо того чтобы превратить подкову в кольцо окружения вокруг того места, где Дирт еще недавно спал, она резко изменила направление движения.
Дирт готов был поклясться, что никто из преследователей его не заметил. И тем не менее теперь они шли за ним. Причем не по следам, которые он оставил на пути к кабаньей тропке, а прямиком к нему. Не сворачивая. Будто видели сквозь заросли.
Патавилетти припал на колено, провел ладонью по земле, тихо произнес:
— Здесь он спал.
— Его нет, — так же тихо проговорил маг.
— Да. Ушел. Только что ушел. Роса начала высыпать, но здесь ни капли нет. Вы можете показать, где он сейчас?
Маг поднял амулет. Патавилетти, проследив направление, в которое уставился клюв мертвой пичуги, уверенно выдал:
— Пацаненок возвращается в селение.
— Он понял, что мы рядом?
— Не знаю. Вряд ли. Если бы понял, бежал бы без оглядки. Возвращаться ему опасно, можем к морю прижать, а он не рыба. Наверное, не хочет идти по ручью, здесь ведь такие дебри, да и на камнях недолго ноги переломать. Выше по склону светлее, вот и пошел туда.
— Мне все же кажется, что он знает про нас.
— Давайте попробуем прижать его к морю. Хорошо бы на мыс выгнать, там он окажется в ловушке.
Воины развернулись, направились наискосок по склону, по кратчайшей линии, соединяющей погоню с дичью. Но не прошли и трех сотен шагов, как маг поднял руку.
— Стойте! — указал Патавилетти на амулет. — Мальчишка больше не идет к селению. Он направляется к вершине холма.
— Идем за ним. Если не изменит направление, выйдет как раз к мысу. Там его и возьмем.
Но и в этом направлении долго двигаться не пришлось. Маг, опять остановившись, сообщил уже не удивившую Патавилетти новость:
— Он опять свернул. Теперь движется вдоль ручья. Вверх. Никому, кроме меня, не кажется весьма странным, что он так быстро передумал идти в селение? Да еще и менял направление не раз. Ведь даже слепой движется куда прямолинейнее.
— Он нас заметил и путает следы, — логично предположил Патавилетти.
— Не знаю, как там насчет следов, но мне кажется, что мальчишка нас слышит. Или видит.
— Вряд ли, мы ведь вели себя тихо. Уж больно хороший у него слух должен быть. Сомневаюсь что-то в таком. Возможно, у него тоже есть амулет на подобный случай. Один из амулетов лэрда, о которых вы говорили.
— Это вряд ли. Просто он охотник, в лесу ему проще, чем нам. Издали нас замечает.
Патавилетти покачал головой:
— Простите, но не такие уж мы шумные. Да и с лесом знакомы не понаслышке. Каждый мой воин может при надобности звериный и человеческий следы прочитать, шалаш соорудить и прочее устроить. Нам ведь часто приходится в дальние походы ходить. Не видел я до сей поры таких охотников, чтобы так ловко нас засекали издали. А ведь случай был, деревню лесовиков брали. Там — все лесом жили, и что с того? Не помогло им ничего, всех до единого переловили.
