Корабли уходили все дальше и дальше, а признаков засады никто так и не заметил. Да и много ли могли оставить народу, если хорошо заметно столпотворение на палубах? Головорезы почему-то предпочитали стоять на корме и дружно смотреть в сторону берега. Нас надеялись увидеть? Да кто их знает…
Ничего не понимая, я не разрешал выходить на открытое место, пока корабли не скрылись за узким мысом, поросшим тростником. Он, похоже, скрывал бухту, где пираты, должно быть, решили остановиться. Что их заставило так резко сменить место стоянки, бросив при этом лакомый кусочек в виде нас, так никто и не понял.
Подойдя к слабо дымившим остаткам костра, я обернулся к своим людям:
— Они ушли. Быстро пейте, сколько влезет. Если кто-то придумает, как запасти воду, хоть какую-нибудь емкость изобретет, тот будет щедро награжден в Межгорье.
Я очень опасался, что пираты вернутся так же неожиданно, как ушли. Их поведение выбивалось за рамки разумного — это нервировало, заставляя подозревать что-то непостижимо хитрое.
А затем послышался странный звук. Обернувшись в сторону вздымающегося дальше берегового обрыва, я на его вершине заметил косматого человека в грязно-серой стеганке, обшитой местами кожаными полосками. Он, не сводя с нас взгляда, равномерно стучал обухом топора по стволу сухого деревца.
— Это что еще за дятел волосатый? — напрягся Норп. — Ольб, ты можешь его отсюда убить?
— Из этого лука?! Этими стрелами?! Да я его даже напугать не смогу. Разве что рассмешить получится. Я, по-моему, видел его среди свиноедов.
Внезапно прекратив стучать, пират прыгающей походкой приблизился и голосом одновременно громким и приглушенным произнес:
— Не убивайте меня! Я помогу вам! Хотите ноги унести с острова?! Лодка нужна?! Я знаю, где есть лодка. Большая лодка, почти корабль. Вы все поместитесь.
Подозревая подвох, я буркнул:
— Ты человек Терека?
— Да, я служу… Служил у него. При братстве. Меня зовут Лотто, я простой матрос.
— Чего это ты вдруг помочь решил?
— А я не просто так. Вы меня с собой возьмите. Лады? Не тронете?
— Подойди, не тронем.
— А кто из вас страж?
— Я.
— Ну тогда иду. Страж слова не нарушит.
Страж, возможно, и нет, а вот люди стража… Вслух я этого, конечно, говорить не стал.
Едва Лотто спустился с обрыва, как его обступили, содрали стеганую куртку, своего рода «бюджетную версию» доспехов, шлем, отобрали топор, щит и короткое копье, отвесили пару зуботычин и лишь после этого подвели ко мне.
В отличие от первого пленника этот вел себя не заискивающе, даже в такой непростой ситуации ухитряясь держаться независимо. Эдакий «себе на уме». Удивительно, что он решил расстаться с пиратской шайкой добровольно, отдав себя на милость врагам, от которых трудно дождаться пощады.
— Почему не ушел со всеми?
— Сэр страж, я вам все расскажу. Но очень вас прошу: давайте вначале доберемся до лодки и выйдем в море. Это надо сделать очень быстро.
— Я что, так сильно похож на дурака, раз ты думаешь, что поверю в такую чушь?! Признавайся, что ты задумал! Что вы задумали!
— Да если хотите, я в чем угодно признаюсь, но только ради всего для вас святого: не повышайте голоса. Надо вести себя тихо.
— Почему это?
— Она может услышать. Я потому и стучал издали, чтобы вас привлечь. Голосом боялся.
— Она?
— Вдова Лодочника, — еле слышно, с нескрываемым страхом, произнес пленник.
Невольники зароптали, отшатнулись от него, будто от прокаженного. Я, естественно, ничего не понял и уточнил:
— Что за вдова такая? Рассказывай все!
