на его броне не менее двадцати парашютистов, а их командир, майор, если верить нашивкам, даёт последние инструкции панцирникам:
– Сначала заткните пулемёты, бейте из пушки, не стесняйтесь. Потом полный вперёд, а на ходу ещё выстрел…
– Нет! – рявкает Григ. – Я запрещаю!
– Что? – Настроение у приотцев приподнятое, но не благодушное: вокруг всё ещё кипит сражение, операция не завершена, поэтому майор звереет моментально: – Пошла отсюда на муль, манявка гидратная!
– С этого момента захватом порта командую я! – рычит в ответ Орнелла. – Понял, ипатый суслик?!
Колотушка бычится, Копатель, Якорь и Солёный растеряны, а умный Хайнц мягко берет Орнеллу за плечо. Командир приданной Григ роты бочком приближается к коллеге и что-то шепчет на ухо. Майор багровеет.
– В здании находятся высшие ушерские офицеры, – примирительным тоном произносит Орнелла. Прикосновение Хайнца приводит её в чувство, помогает понять, что она перегнула палку. – Их нужно взять живыми.
– Вот уж не думала, что погибну в зачуханом приотском городишке, – вздохнула Кира.
– А какие были планы? – усмехнулся Драмар.
– Жить вечно.
– Может, ещё получится.
– Не в этой жизни.
– Откуда такой пессимизм?
И услышал в ответ смех. Не очень весёлый, но всё-таки смех, который показал, что Кира не пала духом.
В последние полчаса стало легче: в подвале обнаружился арсенал караульной службы порта, и несколько ящиков с патронами изрядно подняли ушерцам настроение, теперь все верят, что продержатся до появления подмоги. И стараются не думать о нависших над городом цеппелях, о том, что в любой момент землеройки могут расковырять здание восьмидесятимиллиметровыми снарядами, похоронив защитников под обломками.
Идёт война, и нет смысла думать о том, чего не случилось.
– Не нравится мне эта тишина. – Накордо осторожно высовывается, быстро оглядывает двор, машинально отмечая, что три тела, оставшиеся после последней атаки, приотцы так и не утащили, и вновь укрывается за подоконником. – Почему они притихли?
– И почему не уходят?
Девушка продолжает считать, что приотцы совершили удалой рейд на Фадикур и должны вот-вот отступить. И удивляется, что этого до сих пор не произошло.
– Думаешь, землеройки пришли надолго?
– Ты мне скажи, – предлагает Кира.
– Что?
– Ты был заместителем командующего по разведке, ты должен был всё знать. – Окно они удерживали вдвоём, до ближайших ушерцев метров пять, поэтому девушка может говорить без стеснения. Но негромко. – Драмар! Как ты мог проспать наступление?
Накордо вздрагивает. До сих пор он не особенно задумывался над происходящим: некогда было, и только сейчас сообразил, что помимо Киры с него спросят многие. Кто-то должен ответить за разгром, за потерю Фадикура и воздушного флота, и первые в списке – командующий и начальник разведки. Голова, её глаза и уши.
– Селтих меня обманул, – тихо произносит Драмар. – Я не обращал внимания на те части, которые он концентрировал вдали от линии фронта. Я не понимал, что Селтих воспользуется нашим же приёмом: ночной марш и бой.
– А десант? Цеппели? Аэропланы?
– Их я не видел, они прятались очень далеко. – Пауза. – Проспал я только катера.
– То есть все наши паровинги, – жёстко уточнила девушка.
Накордо дёргается, словно от удара, хочет ответить резко, но сдерживается и едва слышно подтверждает:
– Да, Кира, я проспал наши паровинги.
Ответить девушка не успевает: тяжеленный «Доннер» с отвёрнутой назад башней выбивает задние ворота, вихрем преодолевает двор и могучим ударом сносит изрядную часть стены.
А следом в здание врываются приотские стрелки.
