выяснили, что сферопорт охраняют целых три боевых корабля: два тяжёлых крейсера и стандартный вижилан, набитый пушками, как подушечка иголками.
Военное положение, одним словом.
До земли, к вящему неудовольствию Йорчика, пришлось спускаться пешком: пассер подогнали к столь древней мачте, что в ней не предусматривался даже грузовой лифт для багажа. Сорок крутых пролётов вниз, но на выходе не свобода, а огороженный колючей проволокой загон, из которого пассажиров по очереди вызывают к столам ушерских пограничников. «Кто?», «Откуда?», «По какому делу прибыли на Кардонию?». Трёх человек отвели в сторону – их документы показались подозрительными; ещё четверых сопроводили в дощатый сарай для «детального досмотра»; попытавшемуся качать права предпринимателю предложили вернуться на пассер и убираться. От былого кардонийского дружелюбия не осталось и следа.
– У них тут война.
– Ерунда! Ушерцы всегда отличались безудержной злобой, – безапелляционно отрезал бахорец. Преодолев пограничный кордон, он отчего-то осмелел и обрёл удивительную уверенность. – Они демонстрируют её с тех пор, как попытались захватить Валеман. Агрессоры, чтоб их!
Бахорец, как припомнил Йорчик, был журналистом. В пути они не особенно разговаривали на политические темы, но теперь Руди понял, в чью газету строчит статейки случайный попутчик.
– Вижу, вам тоже противно общаться с этими недочеловеками. Но ничего, скоро здесь будет порядок.
– Не сомневаюсь.
– Никогда не забуду, как эти негодяи держали нас за колючей проволокой. Как рабов.
– У них есть рабы?
– Пишут, что на архипелаге это сплошь и рядом, что Дагомаро и его дружки, владельцы заводов, шахт и фабрик, приковывают рабочих к станкам.
– Кошмар.
– Не то слово.
Бахорец хотел продолжить живописания, но был прерван самым бесцеремонным образом.
– Смотри, куда прёшь! – Дорогу им преградили морские десантники в чёрной форме. – Стоять!
Йорчик и журналист замерли, уставившись на роскошную «Колетту Витарди», стремительно подъехавшую к элегантной причальной мачте. Современной мачте, в которой предусматривалось целых два лифта. Дверцы одного из них распахнулись, и на улицу вышел щуплый востроносый господин в полосатом костюме. Не оглядываясь, ни с кем не здороваясь, он быстро прошёл к автомобилю и плюхнулся на заднее сиденье. Машина сразу же сорвалась с места, окружённая со всех сторон тупорылыми «Бордами» с хмурыми ребятами в неприметных серых костюмах.
– Кто это был?
– Понятия не имею. – Йорчик поднял голову и посмотрел на пришвартованный к мачте цеппель. – Но корабль я знаю – это «Ушерский лев», яхта консула Дагомаро.
– Дорогу! Прочь с дороги! Посторонитесь!
Два человека впереди, на острие своеобразного рыцарского «клина», в который выстроилась процессия. Сразу за ними ещё трое, четверо по бокам, по двое с каждой стороны, ещё трое сзади, а в самом центре – невзрачный мужчина, прячущий безвольный подбородок под реденькой бороденкой. Друзе Касма. Кто? Бухгалтер. И надо отметить – отличный бухгалтер, настоящий гений финансовых проводок. Кто ещё? Секретарь. Исполнительный, умный, ничего не забывающий делопроизводитель. Ещё? Могила. Человек, умеющий хранить тайны. Верный и надёжный.
– Прочь с дороги!
Друзе познакомился с Винчером двадцать два года назад. Утром заявился в штаб-квартиру холдинга во главе комиссии из ушерского казначейства с целью найти доказательства уклонения от налогов, а уже вечером стал высокооплачиваемым сотрудником компании. Ещё через два года – личным секретарём Дагомаро, и вот уже двадцать лет Касма являлся самым доверенным человеком Винчера. Он знал все его тайны и неблаговидные дела, он зачищал грязь и прятал концы в воду. Он помнил всё, был Винчером-2, информационной копией, способной заменить оригинал во всём, кроме подписи – подделывать её Друзе не рискнул ни разу – и принятия решений. Касма знал всё, а потому его охраняли так же, как самого консула.
– Посторонитесь!
Телохранители провели Друзе по коридору и растеклись перед дверьми приёмной, пропустив через них щуплого
