– Вы военный, Ере, вы должны понимать, что совершившие подвиг всегда побеждают, – задумчиво ответил галанит. – Даже если умирают.
– Они победили?
– Я не думал, что адигены сумеют объединиться, – признался Абедалоф.
Сто крейсеров!
– Вям!
– Да, Эбни, именно так. – Арбедалочик улыбнулся, передал саптера слуге и принялся раскуривать ароматную сигару. – Но вы, Ере, не волнуйтесь: Приоту ушерцы не захватят.
– Спасибо, – саркастически склонился Селтих.
– Пожалуйста, – жёстко и очень серьёзно ответил галанит. К потолку отправилось первое облако дыма. – Вы не проиграли, Ере, это уже достижение. А главное противостояние ещё впереди.
– Ваше противостояние с адигенами?
– Вы блестящий военачальник, Ере, так что и ваше тоже. Да и мне нужно кое-кому отомстить. – Абедалоф машинально потёр себя по груди. – И я это сделаю: сучка заплатит, слово скаута.
Откровенное обещание заставило Селтиха улыбнуться. Впервые за утро. За всё проклятое утро.
Командующий гордо вскинул подбородок и без зла, оценивающе, осмотрел бессчётные цеппели.
– Рано или поздно я заставлю их грызть землю!
– Ни за что!
– Отец!
– Кира!
– Я знаю, что делаю!
Но Дагомаро был слишком зол, чтобы поверить. Или же слишком расстроен, чтобы замолчать.
– Как ты могла?
– Я должна была это сделать!
– «Должна»? Ты говоришь о своей судьбе! О своём будущем! Ты…
– Отец!
– Кира!
Они яростно уставились друг на друга. Рассерженные, расстроенные, верящие и не верящие в свою правоту.
Кира понимала, что новость отца не обрадует, но не ожидала, что реакция окажется настолько эмоциональной: Винчер не просто разъярился, он стоял в шаге от полноценной истерики. Лицо пошло красными пятнами, губы дрожат, пальцы дрожат, голос то и дело срывается, в глазах – дикая боль. И немного безумия. Новость жахнула по Винчеру кувалдой, и на мгновение Киру стрелой пронзило чувство вины. Кольнуло в сердце, перехватило дыхание, но девушка сумела подавить сомнения в правильности сделанного выбора. Он не был спонтанным.
Он был единственным.
– Ты не должна выходить замуж за Помпилио.
– Всё решено. Я предложила, он согласился.
– Ты предложила, – горько вздохнул Дагомаро. – Ты предложила!
Однако это восклицание уже не имело былой силы. Ураган выдохся, Винчер понял, что непоправимое скоро случится, почти случилось, непоправимого не избежать, и кувалда превратилась в неподъёмный пресс, удержать который консул не мог.
Его раздавило.
Он вскинул руки, попытавшись в последний раз защититься от дурного известия, судорожно передохнул, отошёл от девушки и упал в кресло. Именно упал.
Человека, который сидел сейчас перед Кирой, не узнала бы родная мать.
– Только не говори, что тебе пришлось унижаться, – тихо попросил он.
– Помпилио отнёсся к происходящему с большим тактом, – ровно ответила девушка, присаживаясь на краешек стоящего рядом дивана.
– «С большим тактом»?! – Винчер криво усмехнулся. – Кажется, ты сама рассказывала, сколько на нём…
И осёкся.
