— Улики говорят об обратном.
— Нет никаких улик! Это лишь косвенные подозрения, порожденные вашим больным воображением!
— Так и мы не в суде, — хмыкнул я и вновь потянул Саймона из автомобиля.
Тот уперся, но сразу обмяк и обреченно выдохнул:
— Подождите…
— Не вижу смысла.
— Я не убивал Шарлотту!
— Вот и скажите это мэру. Я не судья вам… всего лишь конвоир.
Саймон Мориц болезненно поморщился и выдохнул:
— Это я написал письмо вашему капитану. Вы были правы: второе анонимное послание — моих рук дело. И насчет киноафиши я тоже солгал…
Я замер на месте, обдумывая услышанное, затем взглянул на хронометр и решил выслушать неожиданное признание. До одиннадцати тридцати оставалось еще десять минут.
— Продолжайте! — поторопил задержанного. — Если вы не убивали Шарлотту, к чему это все?
— Я пытался защитить… — Саймон Мориц замялся, поник и глухо произнес: — Да какой смысл обманывать самого себя? Себя я хотел защитить, свою репутацию и карьеру! — Он покачал головой и, пряча от меня взгляд, заявил: — Шарлотта доверяла мне, а я предал ее доверие…
— Ближе к делу!
— Я не убивал Шарлотту, но я не помог ей. Не отговорил…
— Кто ее убил?
— Не знаю, — без запинки ответил Саймон, нервно сглотнул и спрятал лицо в ладонях, — но Шарлотта была без ума от Брайана. Она встречалась с ним. А я ничего не сделал, чтобы этому помешать. Как я мог осуждать его? Вы же видели его жену! Настоящая мегера! Алкоголичка несчастная. Ее вина в случившемся никак не меньше!
Брайан? Я недоуменно уставился на собеседника, и тут у меня в голове словно щелкнуло. Брайан! Брайан Ланфорд! Изобличитель коррупции и бичеватель пороков общества!
— С Шарлоттой встречался советник Ланфорд? — уточнил я, боясь поверить своей догадке.
— Шарлотта была от него без ума.
— А киноафиша?
— Его жена-истеричка передала киноафишу моей супруге, и я… — Саймон Мориц собрался с духом и выдал: — И я вернул ее Брайану!
— Почему солгали? Почему оговорили советника Гардина?
— А что мне еще оставалось? — зло глянул на меня задержанный. — Я просто запаниковал! Если бы подробности интрижки стали достоянием общественности, моей карьере пришел бы конец! А Гардин… я просто подумал, что никто не рискнет с ним связываться и дело замнут.
— Кто убил Шарлотту? Ланфорд?
— Я не знаю! Я знаю только, что они встречались! А потом вы со своими вопросами! Мне больше нечего сказать!
Я кивнул. Расследование в очередной раз преподнесло неприятный сюрприз, и тот факт, что у меня в машине сидит потенциальный прокурор города, вовсе не добавляло оптимизма.
И если начистоту, не давал покоя один-единственный вопрос. Почему Саймон просто до скрежета зубовного боится встречи с мэром? Стыд? Угрызения совести? Страх?
Очень сомневаюсь.
За годы службы в полиции мне неоднократно доводилось видеть, как на следующий день после убийства заливаются слезами и просят прощения матерые душегубы, но поверить в раскаяние столь подлого и двуличного существа, как публичный политик, было выше моих сил. И потому я спросил:
— Почему вы так боитесь встречи с мэром?
— Комиссар, вам так хочется сделать из меня козла отпущения? Закрыть дело и отрапортовать о задержании преступника? Не обращая внимания на все нестыковки и противоречия?
— Почему вы боитесь с ним встретиться? — повторил я свой вопрос.
— Почему? Советник Ли души в племяннице не чаял! Он грозился застрелить ее убийцу, не дожидаясь суда! Вы хотите моей
