– Джентльмены, похоже, я понапрасну вас побеспокоил. У меня только что состоялась продолжительная беседа с президентом Кэрри. Теперь я уверен: он полностью контролирует то, что я намеревался обсудить с вами. Беспокоиться не о чем. Извините, но это всё.
Он выключил телефон. Опустил голову.
Победа не обрадовала Финна, но облегчение принесла. В выражении его лица даже промелькнуло что-то вроде сочувствия к экс-президенту.
– Вы – реалист. Всегда им были. И вам нечего стыдиться. Вы просто понимаете свои возможности, вот и всё.
Он забрал телефон. Гарнер ничего не сказал, но через секунду посмотрел на Пэйдж.
– Вы, наверное, хотите отвесить мне пощечину…
– Не соблазняйте.
– Думаю, стоит. Вам станет легче. И мне тоже.
Секунду она только смотрела на него и не видела в его лице ничего, кроме жалости. Жалости не столько к ним троим, сколько к себе самому.
А потом ударила. Сильно, открытой ладонью. Такой пощечины Трэвис еще не видел. И звук получился громкий, звонкий и резкий, словно щелчок хлыста. Он отскочил эхом от окон, каменного пола и противоположной стены. Голова у Гарнера дернулась, а сам он, чтобы удержать равновесие, сделал шаг в сторону.
И улыбнулся Пэйдж разбитыми в кровь губами.
Странная то была улыбка. Как будто он отпустил шутку, которую никто пока не понял. А потом Гарнер повернулся к Финну, и улыбку словно прихватило морозцем.
Пару секунд тот недоуменно смотрел на него, но недоумение вдруг сменилось испугом.
– Я понимаю свои возможности лучше, чем вы, – сказал Гарнер.
Произнеси он еще одно слово, его никто бы не расслышал из-за грохота распахнувшейся в холле двери, вслед за чем в комнату вошли двое мужчин в черных костюмах с «МР5» на изготовку. Одновременно похожие звуки долетели откуда-то еще, возвестив о прибытии двух других команд.
Теперь Трэвис понял, почему Гарнер присматривался к стрелкам. Они были готовы вскинуть свои «беретты» в ответ на малейшее движение любого из четырех пленников, но внезапное появление агентов секретной службы застало их врасплох.
Все шестеро – не говоря уже о Финне – отреагировали мгновенно, повернувшись на звук распахнувшихся дверей. С того места, где вытянулась дугой шестерка, холл оставался вне поля зрения. А вот пленники видели его прекрасно: стена, вдоль которой они стояли, была продолжением стены холла.
Люди Финна точно знали, кто идет, и теперь каждому из них предстояло выбрать один из трех вариантов действий: убить пленников, укрыться или свалить отсюда к чертовой матери. Положение осложнялось тем, что на выработку правильного решения у них оставалось до смешного мало времени, буквально считаные доли секунды. По крайней мере, один из шестерых – тот, что стоял ближе других к Трэвису, – предпочел первый вариант. Агенты секретной службы уже вбегали в холл, когда он шагнул к четверке и поднял «беретту».
В этот момент Трэвис и бросился на него, воспользовавшись тем, что оба оказались в идеальном для рукопашной схватки положении. За те мгновения, что противник поднимал оружие на уровень груди, он преодолел разделявшее их расстояние – около пяти футов, – выбросил левую руку, ухватился за глушитель, рванул пистолет вниз и в сторону и одновременно врезал правой в горло. Этого оказалось достаточно. Стрелок рефлекторно выпустил «беретту», а Трэвис, схватив пистолет, пролетел мимо него и даже за строй его товарищей, не пытаясь ни остановиться, ни даже устоять на ногах.
Прежде чем окончательно потерять равновесие, он успел сделать еще один шаг и, уже падая, завершил разворот.
За мгновение до приземления Трэвис перебросил пистолет из левой руки в правую и поймал на мушку одного из чужаков. Угол возвышения при этом был близок к 45 градусам, и если бы он промахнулся, пуля ушла бы в потолок.
Трэвис выстрелил. И не промахнулся. Пуля попала в основание черепа и прошла навылет.
В тот же миг он больно ударился задницей об пол и уронил правую руку.
Все уже пришло в движение. Ситуация менялась слишком быстро, и Трэвис не мог отследить маневры каждого, но видел, как Пэйдж и Бетани бегут к нему, пригнувшись, спеша убраться из зоны поражения, открывавшейся между стрелками и агентами в холле. Он слышал шаги как вторых, так и первых, оставшихся где-то у него за спиной. Стрелки рассыпались – теперь они уже видели агентов. Кто-то второпях наткнулся на кожаное кресло, и лежавшие на нем цилиндры свалились и раскатились в разные стороны. Но не в сторону Трэвиса.
