самолет один пассажир, если обойтись одним пилотом.
– Драться не придется. Нам только надо выиграть гонку. И вот что, Скотт, пусть это будет между нами. Знают только те, кто летит. Убери оттуда лишних.
– Что, черт возьми, происходит?
– Ничего хорошего. Никакой связи по основным каналам. Найди что-нибудь безопасное. И ни в коем случае не пользуйся спутниками «Лонгбоу». Есть причины не доверять им.
– А ими сегодня и не воспользуешься, – сказал Скотт. – Подыщу другой вариант.
– Почему не воспользуешься? – спросил Гарнер настороженно.
– Причины я и сам не знаю. Что-то странное. Вся группировка, сорок восемь спутников, перешла в режим ожидания. Никто не может получить доступ.
Гарнер повернулся к Трэвису. Лицо его в свете фонарей как будто заледенело.
– Черт возьми…
Глава 43
Взлетели уже через полчаса. «F-15Е», в котором находился Трэвис, поднялся в воздух третьим. Шасси оторвались от бетонной полосы, и секундой позже он уже чувствовал себя так, словно лежит на спине и весит фунтов пятьсот. Перед ним, справа налево, располагались четыре зеленых дисплея, показывавших визуальную информацию и числа, в большинстве своем ему непонятные. Пожалуй, лишь один показатель был ясен – высота. И этот показатель быстро возрастал.
Истребитель выровнялся на высоте в тридцать тысяч футов. Трэвис посмотрел влево-вправо и увидел пробегающую внизу береговую линию Лонг-Айленда. Длинная ленточка света растянулась до яркого разлива Нью-Йорка, свернула и исчезла в туманной летней темноте.
Впереди пламенели огни двух первых истребителей. Секундой позже они догнали их и пристроились сбоку. В течение трех последующих минут остальные пять самолетов присоединились к боевому порядку, и тут же Трэвиса снова придавило к спинке кресла – они набирали скорость. Все восемь истребителей выходили на максимальную крейсерскую скорость, втрое превышавшую скорость любого частного самолета, на котором мог улететь Финн. Трэвис уже все рассчитал. Даже если Финн стартовал на полтора часа раньше, они опередят его почти на четыре часа. Трэвис даже пожалел, что целых пятнадцать лет не платил налогов.
Давление прекратилось – истребитель вышел на заданную скорость. Трэвис снова посмотрел на береговую линию, которая уже уходила назад. Глядя на Манхэттен, он думал о Пэйдж и Бетани, притаившихся в его сумрачных руинах. Осталась ли у них хотя бы ниточка надежды?
Внизу не было ничего, кроме черной пустоты Атлантики. Усталость брала свое. Он закрыл глаза – вроде бы на пару минут, – а очнулся под вой двигателей, уровень мощности которых то падал, то резко подскакивал. Впереди и чуть вверху, за мерцающей инструментальной панелью, виднелся массивный корпус четырехмоторного авиазаправщика с телескопической топливозаправочной штангой.
Наклонившись чуть в сторону, Трэвис увидел на рычаге руку пилота, твердую, но напряженную.
– Сколько раз надо сделать такое, чтобы привыкнуть? – поинтересовался он.
– Скажу, если долетим.
Сарказма Трэвис не услышал и решил больше не отвлекать пилота расспросами.
К Арике подлетели за полчаса до рассвета. Сверху город выглядел широким полумесяцем света, обнимающим внутренний изгиб моря. Никакого ощущения пустыни Трэвис не испытал – ландшафт под темно-красным небом был черным и бесформенным.
Истребители приземлились, выгрузили пассажиров и уже через несколько минут улетели.
Гостей встречали сотрудники службы безопасности аэропорта и представители местной и центральной чилийской полиции. Пока Гарнер разговаривал с ними наедине, Трэвис с агентами сидел в сторонке и наблюдал за излагающим свое дело экс-президентом. Ситуация была непростая – прилететь в другую страну, попросить разрешения лично задержать пассажира прибывающего частного самолета да еще сохранить все происходящее в тайне. Кому еще, кроме бывшего американского президента, удалось бы провернуть такое?
Они сидели в зале ожидания, выходившем окнами на площадку перед ангаром. Ждали. Гарнер позвонил брату и получил последнюю информацию с орбитальных и наземных станций слежения, наблюдавших за самолетом Финна. Полет шел по расписанию.
Из зала аэропорта Трэвис видел город в одном направлении и пустыню в другом. Место было красивое. В предрассветном
