Шериф завернулся в плащ и моментально уснул. Я сидел неподалеку, наслаждаясь теплом костра, и косился на мистера Логана, который вооружился суровой ниткой, иголкой и чинил прохудившийся сапог. Дороги здесь злые, и обувь просто горит на каменистых тропах.
— Ты ищешь брата? — неожиданно спросил охотник.
Спросил таким спокойным и безразличным тоном, что сразу и не поймешь — спрашивает или утверждает.
— Да, ищу. — Я повернулся и посмотрел на него.
— Это хорошо…
— Вы что-нибудь знаете?
— Он похож на тебя.
— Где он?!
— Ушел, — пожал он плечами, словно сообщил очевидное.
— Куда именно?
— На северо-запад.
— Дьявол! Как мне его найти?
— Зачем? Сам вернется. Весной.
— Черт побери, мистер Логан! Вы можете объяснить толком…
— Поздно уже. Завтра поговорим. — Он закончил копаться со своей обувью, закутался в плащ и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.
Я чуть не сплюнул с досады, но не трясти же этого старика, пытаясь узнать, когда и при каких обстоятельствах он видел моего братца. Тихо выругался и лег спать. Благо, дождь перестал, хотя небо выглядело непроглядно-хмурым и не обещало ничего хорошего.
Ночью опять пошел дождь…
19
Перестрелка началась на рассвете. Бандиты оказались слишком беспечными и подошли к переправе даже без разведки. Первым, как и положено на перегонах, ехал самый опытный погонщик. Позади него двигалось стадо, окруженное редкой цепью ковбоев. Они сбивали коров в кучу, подгоняли отставших и возвращали тех, кто пытался забиться в заросли кустарника. Свист, крик, ругань… В общем, все как обычно.
Дорога, ведущая к переправе, шла по широкому распадку между холмами. Да, местность здесь холмистая, а проходы извилистые, как змеи. Противоположный склон зарос соснами вперемежку с пушистыми елями и лиственной мелочью вроде орешника. Там укрылись несколько наших парней, чтобы отрезать бандитам пути отхода.
Марк Брэдли оторвал взгляд от стада и посмотрел на меня. Кивнул ему в ответ и поднял винтовку. Мы с ним стреляем по вожаку. Чтобы уж наверняка. Хотя… Куда он денется, этот парень? Разве что попытается рвануть вперед, чтобы прорваться на другой берег, но и это не выход — его стреножат быстрее, чем доберется до середины.
Расстояние… Когда они подойдут к проходу между двумя уродливо-кривыми соснами, за которыми начинается спуск к берегу, то между нами будет около ста пятидесяти метров. Ближе подпускать нельзя — коровы полезут в реку, и собирай их потом по всему берегу… Стрелять с большего расстояния тоже не получится — утренний туман мешает.
Чувства? Страшный охотничий азарт! Человеколюбие притихло, спряталось на дне души и накрылось промокшей шляпой. Вместо него появился азарт охотника, который выслеживал дичь, и вот она уже выходит под выстрел. Мы слишком тяжело шли за этими парнями, чтобы я мучился, разглядывая в тумане их призрачные фигурки.
Люди? Бросьте, не смешно! Ворье! Падаль, которая наживается на бедах других людей. Рефлексировать будем дома, нежась в тепле и уюте! Тогда, может, и вспомню, и ужаснусь, как быстро во мне зверь проснулся! Это потом! Сейчас же холодно, мерзко и хочется побыстрее разделаться с этими парнями и вернуться домой, в Ривертаун. Осуждаете? Вспомните свои собственные чувства, когда хотели прибить какого-нибудь проворовавшегося чиновника. Вспомнили? Вот именно! Слюнявое человеколюбие оставьте дома — здесь ему не место!
Поднес ладонь к губам и осторожно выдохнул, согревая дыханием озябшие пальцы. Тихо и медленно, словно бандиты могли
