Просто не мог.
Глава VII
Пасть
Стальной Кузнец неспешно откалывал внушительные куски руды от метеоритного ядра, очищал их от пыли и странных желтоватых наслоений, а потом помещал в печь, обильно обложив древесным углем. Видимо, работать он начал задолго до их прихода, потому что уже успел выварить несколько пористых комьев крицы – их он доставал из печи щипцами и, положив на наковальню, обрабатывал молотом.
Вольфганг и Скалогрыз не могли оторвать взгляд от этого простого, но по-своему колдовского процесса. Рыцаря завораживала игра огня и тени, монотонные, отточенные движения стальных рук в войлочных перчатках, гулкие ритмичные удары. Гном же попросту наслаждался работой мастера: он, как и любой другой представитель подгорного народа, разбирался в кузнечном деле и потому прекрасно понимал – то, что происходит сейчас у него перед глазами, являет собой истинное высокое искусство.
А вот Костолом откровенно скучал. Некоторое время его вроде бы тоже занимало удивительное зрелище, но потом он потерял к нему всякий интерес и принялся смотреть по сторонам. Орки с недоверием относятся к любому творчеству и созиданию. Конечно, в каждом уважающем себя племени имелась пара кузнецов, которые клепали броню и ковали ятаганы, но обычно ими становились старые или увечные воины, не способные более ходить в набеги. У Ыра хватало соображения помалкивать и не двигаться с места, однако происходящее явно тяготило его.
Аргус тоже хранил молчание. Тени, в которых он скрывался, были столь густыми, что ни один, даже самый острый глаз не смог бы различить в их глубине очертаний двуглавого бога. И брат Лариус, стоявший у дверей, не взялся бы с уверенностью утверждать, оставался ли Хозяин Кошмаров здесь или уже покинул комнату, отправившись одному ему ведомыми путями к одному ему ведомым целям.
Старый алхимик наслаждался каждым мгновением. Предыдущая никчемная, бессмысленная жизнь обретала немалую цену. Всего в нескольких шагах от него менялся ход истории. Он присутствовал при событии, обреченном на многочисленные и подробные упоминания во всех мыслимых летописях и хрониках. Он занимал собственное – весьма почетное – место в вечности.
А потом Аргус сказал:
– Оно здесь.
– Кто? – спросил Костолом, единственный не очарованный магией созидания.
– Зло, – просто ответил Двуликий. – Оно пришло.
– Что ты имеешь в виду? – отвлекся Вольфганг.
– Ничего, кроме того, что сказал. В цитадели демон.
Скалогрыз и рыцарь переглянулись.
– Больше к алхимикам ни ногой, – пробормотал гном. – Всякая нечисть гуляет по их цитаделям, как у себя дома.
– Демон? – не услышал его Вольфганг. – Там же эльфийка и мальчишка…
– И Харлан, – добавил гном. – И куча братьев в рясах.
– Что нам делать? – спросил Вольфганг у теней.
– Оставаться здесь. Ждать. Пока недостаточно стемнело, я не могу отправиться наружу в физическом теле. Без меня вам не справиться.
– Ждать?! – взвился Вольфганг. – Оставить наших там? Оставить раненого Харлана и пацана? Женщину?!
– Они не имеют никакого значения для будущего, – ответил Аргус. – Они не имеют смысла, не стоит рисковать собой ради них.
– Хватит этих разговоров о смысле и риске! Ты здесь, похоже, в шахматы играешь! Жертвуешь незначительными фигурами, чтобы подобраться к противнику! Так вот, Харлан и Элли – не пешки! Ты убедил меня бросить брата, а теперь хочешь, чтобы я и их тоже оставил?
– Если ты сейчас погибнешь, враг победит.
– Да неужели?! Чем я так важен, Бездна побери?!
– Связью со своим братом. Вы уникальны, и…
– Ну точно, так я и знал! Многоходовая комбинация! Знаешь, что? Ты – бог, а я – человек. И, наверное, это правильно, что тебя заботит вся картина в целом. Но мне она больше не нужна. Потому что люди ва…
– Иди уже.
– Что?
