воду и жадно припал к ней губами. В голове зашумело. Он облокотился на стену и ещё раз взглянул в дальний угол. Там большой горой лежал вчерашний пришелец. Зверь был мёртв. Что-то привлекло внимание Ника. Он поколебался немного, но всё-таки, покачиваясь и тяжело переставляя ноги, поплёлся к телу.
Зверь лежал, вытянув вперёд мощную лапу, и будто готовился к прыжку. Глаза его были закрыты. Ник внимательнее посмотрел на длинные, отливающие матовым блеском когти и вздрогнул. «Не может быть!» — На пятипалой лапе не доставало одного когтя. Он нащупал на груди оберег, подаренный ему, как будто в другой жизни, странной девочкой по имени Нийя. Вынув его из-за пазухи, с недоверием уставился на него. Что она тогда ему сказала? «Это коготь морока. Он тебе поможет. Покажи его Ей и она тебя не тронет». Да, точно так и сказала: «Покажи его Ей!» Он тогда ещё посчитал это каким-то детским бредом.
Но это и есть бред! Как девчонка могла знать, что я окажусь здесь и встречу Это? Он и сам ещё вчера такое и в страшном сне не мог предположить. Тут он вспомнил, что заставило его подойти к мёртвому зверю. Ник боязливо приблизился. Он сразу всё понял. В мозгу вдруг что-то щёлкнуло, и все пазлы встали на свои места.
Ник увидел страшные раны на теле животного. Некогда блестящая шерсть во многих местах была покрыта бурыми пятнами спёкшейся крови. Рядом, маленькими скрюченными комочками, лежали четыре её детёныша. Они, без сомнения, были тоже мертвы.
Зверь пришёл сюда рожать, правильно посчитав, что маяк является лучшим укрытием для той ночи. Как его сюда занесло? Может, Исход гнал его от самого Леса? Скорее всего, смертельные раны животное получило раньше, до того как укрылось здесь. Ник вспомнил своё ночное видение, влажное дыхание зверя, склонившегося над ним. Тяжёлый гипнотизирующий взгляд янтарных глаз. По спине пробежал запоздалый холодок. Стало ясно, что тогда зверь решал его судьбу.
Ник услышал слабый писк. Щенок, скуля и повизгивая, упрямо полз в его сторону.
— Ну что мне с тобой делать, Серый? — со вздохом пробормотал Ник. Шёрстка зверька была грязно-серого цвета, под стать каменному полу. Ник нагнулся, неловко подхватил его правой рукой.
— Получается, что теперь я твой должник, малыш.
Глава 8
Ник сидел за большим, грубо сколоченным деревянным столом и с удовольствием прихлёбывал из глиняной чаши медовуху, сваренную Паком. Хозяин с гордостью сообщил, что сделана она точно по рецепту его покойного деда. Напиток был прохладным, немного хмелил, но, в тоже время, наверно, благодаря каким-то неведомым добавкам из трав, заметно бодрил. Было легко и приятно вот так просто спокойно сидеть, расслабившись, а не напрягать свои и так обострённые близкой опасностью чувства, ежесекундно ожидая нападения.
Кажется, к нему снова начало возвращаться ощущение утраченного покоя и умиротворения. Сейчас Ник философски размышлял, каким субъективным бывает ощущение времени. Вроде бы совсем недавно, не больше месяца назад, он сидел на этом самом месте. Ел вкуснейший ужин, приготовленный Лолой, матерью Нийи. Слушал весёлые застольные разговоры охотников. С другой стороны, оглядываясь на череду быстро сменяющих друг друга событий, произошедших за этот небольшой срок, Нику казалось, что он успел прожить целую жизнь.
Произошедшее на маяке он помнил фрагментами, подёрнутыми пеленой тумана. Скорее всего, это был так называемый посттравматический шок. Он слышал о таком от бывалых ребят из ГКЧС. Тогда он искренне считал, что такого уж с ним точно никогда не произойдёт. Ан нет. Сознание блокировало часть острых воспоминаний. Видно, самопроизвольно включился какой-то, не зря придуманный природой, психологический предохранитель.
Шептун тоже так считал. Не напрасно тот категоричным тоном высказался против немедленного похода в Долину. Хотя, конечно, не меньше других волновался за судьбу оставшихся там во время Большого Исхода соплеменников. Сказал, что нужно выждать как минимум пять дней, чтобы «земля успокоилась», тогда, мол, легче и безопаснее идти будет. Но Ник подозревал, что Шептун это делал ради него. Давал ему время восстановиться.
Положа руку на сердце, ему и впрямь требовалось прийти в себя как морально, так и физически. Опухоль на левой руке спала. Мелкие резаные раны по всему телу уже затянулись. Более глубокие мало-помалу зарубцовывались. Они уже не болели, только нещадно чесались. Что беспокоило Ника, так это рана на бедре. Ему пришлось вспомнить навыки по биокинезу, преподававшиеся
