размножаться естественным путём, до этого дня не удавалось. «Машенька», как тут же окрестили её средства массовой информации, окотилась сразу пятью здоровыми детёнышами. Тремя девочками и двумя мальчиками. Весь мир научной биологии и смежных наук залихорадило. Явно наметился новый прорыв в исследованиях доисторических форм жизни.
— Бабуля, а можно мне их покормить? — Ник с большим интересом разглядывал пятнистых котят, которые по отдельности находились в специальных боксах.
Он, как и бабушка, был одет в лёгкий герметичный костюм, во избежание попадания в закрытую экосистему вольера вредоносных для малышей бактерий и вирусов. Их мать, здоровенная кошка, метра полтора в холке, нервно ходила за прозрачной стеной. Ей не нравилось, что какие-то посторонние находились в непосредственной близости от её детёнышей. Её от них тоже держали раздельно, опасаясь возможных инфекций. Пару раз Машенька грозно проревела, обнажив свои восхитительные саблевидные клыки.
— Не боишься? — Бабушка улыбалась. — Вот, возьми эту бутылочку с молочной смесью. — Она нажала кнопку, крышка ближайшего бокса бесшумно сползла в сторону. Котёнок, как будто этого и ждал, тут же встал на задние лапки, пытаясь поймать её за палец. — Вот так, мой хороший! — Бабушка протянула Нику малыша. — Держи его крепко, но аккуратно. За прозрачной стеной послышался грозный рык. Ник удобно устроил котёнка на сгибе своего левого локтя и правой рукой дал ему бутылочку с соской, ничем не отличающейся от тех, которыми кормят грудничков. Малыш принялся жадно посасывать, а Ник почему-то подумал, что уже через полгода тот станет крупным и опасным зверем. Машенька перестала бесноваться. Наверно, поняла, что её детёнышу ничего не угрожает, и улеглась на пол, положив на лапы мощную голову. Но Ник не переставал ощущать на себе её изучающий взгляд сквозь прищуренные веки до самого окончания кормления.
Сначала он почувствовал влажное горячее дыхание. Что-то громадное склонилось над ним. Ник с трудом разлепил ресницы. На него пристально смотрели два жёлтых глаза, каждый размером с хорошее блюдце.
Он отчётливо помнил свой минувший сон, хотя такого раньше с ним не бывало. Сновидения улетучивались у него из головы, стоило ему только проснуться. Он даже в детстве завидовал Полю, когда тот пересказывал свой очередной фантастический сон. Нику же если что и снилось, то он сразу по пробуждению напрочь об этом забывал.
Сейчас всё было по-другому. Он вдруг понял, что его сон был не совсем сном, а самыми что ни на есть реальными, словно кем-то навеянными воспоминаниями. Он мог бы поклясться, что зверь, склонившийся над ним, внимательно его изучает. Ник был абсолютно беспомощен, поэтому просто смотрел в его, словно гипнотизирующие, янтарные глаза. В следующее мгновение животное исчезло. Какое-то время было тихо, и Ник уже начал было думать, что он остался один, как в дальнем углу послышалось тихое рычание. Он попытался приподняться на локте, чтобы лучше разглядеть, что там происходит, но силы полностью оставили его, и он откинулся в изнеможении.
Сколько времени он находился в полуобморочном состоянии, Ник не знал. Иногда сознание прояснялось. Тогда ему казалось, что он слышит приглушённое рычание. Почему-то казавшееся жалобным. Несколько раз он приходил в себя от того, что кто-то громко скулил. Иногда сквозь забытье до него доносились покашливания, отдалённо напоминающие старческое кряхтение. Ник потерял связь с реальностью и уже не понимал, где кончается сознание и начинаются галлюцинации. В конце концов, он, кажется, забылся тревожным сном.
Лучи Орфиуса грели лицо. Ник шевельнул спёкшимися губами и попробовал приоткрыть глаза. Ресницы слиплись и никак не открывались. Он протёр их рукой. Всё тело саднило. Левую руку сильно раздуло. Она онемела и не хотела сгибаться в локте. Ник вспомнил, что во время схватки намотал на неё какую-то плотную тряпку и использовал в качестве импровизированного щита. Он несколько раз напряг и расслабил мышцы. Всё тело тут же отозвалось тянущей болью. Впрочем, сейчас это был хороший признак. Во всяком случае, все конечности остались на месте.
Он полежал так ещё немного. Шевелиться не хотелось. Но он был жив. Это Ник отметил краем сознания, но особой радости не чувствовал. Сильно хотелось пить. Он поискал глазами бочку с питьевой водой и вдруг почувствовал лёгкое щекотание в раненом бедре. Ник осторожно подтянул правую руку, чтобы ощупать рану. Пальцы уткнулись во что-то пушистое и живое. Он с ужасом отпрянул, при этом неуклюже завалившись на бок. На том месте, где он только что сидел, лежал щенок. Он слеповато жмурился и тыкался своей мордочкой в разные стороны. Ник опасливо отполз ещё дальше. Не продолжение ли это, часом, его ночных галлюцинаций? Он посмотрел в дальний угол комнаты. Туда не доходил свет, падающий из окна, но сомнений не осталось. То, что произошло этой ночью, ему не привиделось.
Ник доплёлся к бочке, дрожащей рукой взял болтающуюся на верёвке глиняную чашу, зачерпнул плескавшуюся на самом дне
