приходилось вставать на задние конечности и тянуть к нему свои клешни. Правда, попадались и более проворные. Те карабкались на спины своих сородичей, чтобы затем длинным прыжком прорваться в комнату. В последний раз Ник с большим трудом убил сразу двух монстров, зашедших к нему с тыла, причём одного пришлось душить свободной от меча рукой. Теперь от кисти до предплечья левая рука горела огнём, словно от ожога. Многочисленные хитиновые шипы, обломившись, глубоко засели под кожу.
Твари были разные и шли вперемежку. Разглядеть в точности, как они выглядят, в этом кошмарном месиве было сложно. Одно их всех объединяло: клыками, жалами, когтями и клешнями те были наделены природой в изобилии. Хотя Ник уже начал в этом сомневаться. Зачем природе, отличающейся рационализмом и целесообразностью в любом мире, где присутствовала биологическая жизнь, производить создания, единственной целью которых было убивать. Причём убивать именно людей?
Ник отрешённо осознавал, что с каждой минутой он теряет последние силы. Меч уже не порхал, как прежде, в его руке, а налился свинцовой тяжестью, и Ник, скрежеща зубами, еле успевал отражать лязгающие в опасной близости от груди выпады зазубренных клешнёй. На месте разрубленной твари сразу же возникала другая, полная сил и жажды во что бы то ни стало убить его.
Со стороны окна послышался странный скрежещущий звук. Что-то большое, цепляясь когтями, быстро взбиралось по отвесной стене маяка. Волосы на голове зашевелились, когда Ник представил себе эту картину. Видимо, он на секунду отвлёкся. В следующий момент крупная тварь, перепрыгнув кованый сундук, ударила его в грудь. Ник не устоял, раненая нога предательски подломилась, и он кубарем отлетел в сторону. Ему удалось не выпустить из руки меч, но из-за этого он больно ударился затылком о стену. На мгновение что-то тёмное закрыло собой высокую арку окна, и в далеко не маленькой комнате вдруг сразу стало тесно. Животное было большое. Мощные лапы, крупная голова с жёлтыми и большими, как блюдца, глазами. Короткая серебристая шерсть не могла скрыть буграми перекатывающиеся по телу стальные мышцы. И оно быстро двигалось. Неимоверно быстро. Нику пришлось войти в спидинг-ап, чтобы удерживать темп животного в своём восприятии. Сознание от чрезмерного напряжения стало туманиться. Краем глаза он всё ещё не переставал следить за входным проёмом. Как раз сейчас, поняв, что путь открыт, с винтовой лестницы устремился поток новых нападающих. Этих членистоногих существ он ещё не встречал. Все они были ярко-зелёного, ядовитого цвета. Из их широких, как шары, пастей, по кругу усеянных острыми конусообразными зубами, вырывались гортанные квакающие звуки. Ник понял, что это конец. Он непроизвольно ускорился, тратя последние силы, чтобы хоть на миг отсрочить свою смерть. Время словно замедлилось. Существа застыли в движении, но сотни их маленьких красноватых глаз продолжали неотрывно глядеть на Ника.
В этот момент зверь заревел. У Ника заложило уши, и ему показалось, что стены маяка содрогнулись. Второй раз за эту безумную ночь. Рёв, похоже, перешёл диапазон человеческого восприятия, но вибрация от него продолжала ощущаться. Животное, только что стоявшее у окна, вдруг исчезло и оказалось уже на пути вбегающих в комнату паукообразных существ.
Нику, без сил полулежащему у дальней стены, оставалось только наблюдать за возобновившейся схваткой. По правде говоря, это мало напоминало схватку. Правильнее это было бы назвать бойней. Зверь принялся с необыкновенной скоростью наносить короткие, но точные удары передними лапами. Со стороны казалось, что он только слегка касается их, однако твари разлетались в стороны, словно изорванные тряпичные куклы. Они дохли ещё в воздухе, прежде чем их безжизненные тела с глухим стуком впечатывались в каменные стены. У Ника всё поплыло перед глазами, и он понял, что теряет сознание.
— Никуша, иди скорей сюда!
— Ну что, бабушка?
Нику было уже двенадцать, и он стеснялся, когда она так его называла при посторонних. Правда, сейчас в отделении экспериментальной биологии никого, кроме них, не было, но он всё-таки для проформы изобразил недовольный вид. На самом деле Ник сам вчера напросился с ней в эту поездку на Лебяжьи острова. Дело в том, что на днях в научном мире произошла сенсация. Естественным путём в Крымском заповеднике разродилась кошка Маша. Ну, это была, конечно, не обычная кошка, а клонированный смилодон. Простому обывателю больше известный как саблезубый тигр.
Из объяснений бабушки Ник уже знал, что такое название не совсем корректно, так как смилодоны относились к вымершему роду саблезубых кошек. Взрослый смилодон был размером с крупного льва или амурского тигра и весил не меньше трёхсот килограмм. Некоторые особи достигали веса в четыре центнера! Смилодон отличался от других представителей кошачьих мощным телосложением. Его клыки с корнями, имели длину 28 см. Они были уплощены с боков, изогнуты и заострены с вогнутой стороны. Специализировался на охоте на молодых мамонтов, мастодонтов, бизонов и лошадей.
Успешно клонировать давно вымерших животных научились чуть более ста лет назад. В настоящее время во многих земных заповедниках жили представители кайнозоя и даже мезозоя. К сожалению, добиться, чтобы клонированные особи начали
